Вскоре родилась Турна. Отец даже соседей угостил в честь такого
события, чем несказанно удивил всех. К сожалению, молодая мать не
перенесла трудных родов и через неделю умерла. Вместе с ней умер и
мой отец. Нет, он был жив телом, но его душа ушла вслед за любимой.
Он целыми днями сидел в её комнате, перебирал подаренные жене
подарки и что-то бормотал себе под нос.
Турну мы с мамой выхаживали вместе. Я разрывалась между работой
и домом, понимая, как много сейчас зависит от меня. Так
продолжалось три года.
Однажды утром постаревший отец вышел из комнаты, в которой жил
затворником всё это время, и пришёл в лавку:
– Покажи мне книги учётные, – потребовал он, даже не пожелав мне
дня хорошего. – Небось всё моё добро по ветру пустили, пока я…
Он не закончил фразу, а углубился в ревизию, громко стуча
абаком. Мы с мамой, предвидя это, жили очень экономно. Но всё
равно, каждый раз, видя в столбце расходов покупку платьица или
башмачков для Турны, отец сжимал кулаки и бормотал:
– Ещё и эту кормить… Выгнать всех на улицу и жить спокойно
одному.
Жизнь замерла. Мама тенью скользила по дому, маленькая Турна не
шумела и не бегала, как все дети в её возрасте, а я с утра до
позднего вечера работала в лавке. Мы боялись рассердить отца и
оказаться без крыши над головой.
Так прошло ещё десять лет. Мне очень хотелось выйти замуж, уйти
из-под жёсткой опеки скупого отца, но никто не предлагал стать даже
второй женой. Это я так думала, пока случайно не услышала разговор
матери с отцом. Как она осмелилась задать ему вопрос, не понимаю до
сих пор.
– Отец, Мурун уже взрослая женщина, ей давно пора обзавестись
семьёй и детьми. Почему ты отказываешь всем, кто просит тебя отдать
её в жёны?
– Забудь об этом! Кто в лавке работать будет? Наёмнику платить
надо, и он обязательно воровать будет. Может быть, когда-нибудь
потом.
– Да когда же потом, если ей уже двадцать шесть лет? –
всплеснула руками мать.
– Замолчи, женщина! – рявкнул на неё отец. – Чтобы я больше
таких разговоров не слышал! И не вздумай проболтаться, что к ней
сватаются. Ума хватит у дуры – сбежит с любовником, а работать за
неё ты будешь?
Прорыдала я тогда всю ночь, оплакивая свою несчастную жизнь. Но
не зная, как можно что-то изменить, смирилась, решив, что такова
моя судьба.
Так и жили. Вскоре матушка тихо, как и жила, ушла в пределы
Пресветлой богини. А Турна, чтобы не скучать дома одной,
присоединилась ко мне в лавке. Она не умела считать и писать, зато
отлично ладила с покупателями.