Рассказываю всю правду, пропуская лишь свои воспоминания. Я
просто даю понять, что семья обвинителя видела всё. Мне совсем не
хочется озвучивать некоторые секреты. Например, признаваться в том
своём сговоре с Эдвардом по возвращению меня. Раз колдун не говорил
об этом Мэтту — я не выдам.
Закончив, я наконец смотрю на мужчин. На их лицах нет осуждения.
Они просто думают над ситуацией.
И я почти физически ощущаю, как груз вины окончательно
рушится.
— Любопытно… — протягивает Эдвард, первым нарушив паузу. — Какие
у нас варианты?
— Стереть им воспоминания, перед этим выведав, в курсе ли ещё
кто-то, — предлагает Мэтт.
Я радостно ёрзаю на месте. Надо же, а мне даже в голову не
приходило, что какой-либо ещё козырь противников можно вычесть!
Эдвард — сильный колдун. Если он сможет вмешаться в воспоминания,
стерев их; то и узнать информацию не должно быть проблемой. Мэтт
знает своего друга. И не предложил бы, не будь это возможно.
Я с надеждой смотрю на колдуна, но тот, похоже, не разделяет
моего энтузиазма. Он выглядит задумчивым.
— Можно… Но можно и другое, — пространно отзывается Эдвард, явно
продолжая размышлять: — Понятно, что я не стану создавать такое
мощное заклинание, как бессмертие, да ещё и для троих… Даже для
четверых, ведь Гидзи в сговоре, — вспоминает он.
— Тогда что? — не выдерживаю такой таинственности.
Эдвард смотрит на Мэтта, а затем — на меня.
— Прежде всего, хочу задать вопрос: что ты хочешь делать дальше?
— вперившись своим пронзительным нечеловеческим взглядом мне в
глаза, требовательно спрашивает колдун. — Ведь вы теперь вместе и
любите друг друга. Но что дальше? У тебя — человеческая жизнь, у
него — вечность.
Сердце чуть не выскакивает из груди. Взгляд Эдварда прожигает,
погружает в бескомпромиссную реальность. Я не ожидала, что эта
серьёзная и мучительная тема так неожиданно всплывёт. А ещё
тревожит непонимание, как это может быть связано с предметом
обсуждения. К чему ведёт колдун?
— Я… Я не хочу быть бессмертной, но не оставлю Мэтта одного, —
нерешительно отвечаю.
— То есть, будь у тебя выбор, ты бы предпочла остаться смертной?
— с нажимом уточняет Эдвард.
Похоже, от меня ждут немедленного ответа. Вздрагиваю от такого
напора. Уловив моё смятение, Мэтт мягко проводит большим пальцем по
моей ладони.
— Это слишком серьёзный вопрос, тут неуместно давление, —
вмешивается он.