С готовностью киваю. Я уже и сам собирался купить другу тут
где-то дом. Увы, обстоятельства складываются так, что без союзника
мне никуда.
И, конечно, я прекрасно понимаю, что сам Эдвард говорил скорее о
другого рода помощи, но по этой части мне уже намного проще
справляться. А вот с Сиенной всё сложнее.
— Ещё как может, — многозначительно подтверждаю и криво
ухмыляюсь, ещё раз мысленно взвешивая дальнейшие перспективы.
Эдвард задумчиво щёлкает пальцами.
— Сиенна видела, как ты убил.
Снова киваю, ничуть не удивлённый, что ему это известно. И,
наверное, нет смысла упрекать меня в неосторожности — скорее, в
самонадеянном желании обойти проклятье. Уверен, что именно поэтому
всё получилось именно так.
— Это ещё не всё. Она собирается замуж за Эндрю.
— По любви? — зачем-то спрашивает Эдвард.
— Ты же знаешь, что такое невозможно, — уверенно возражаю, но
при этом непроизвольно хмурюсь.
На самом деле, мне никто не обещал, что такого не может быть.
Более того, само существование проклятья могло предполагать иные
сценарии и чувства в жизни Сиенны. Но я не могу этого принять.
Просто не представляю, как такое возможно.
К счастью, у Эдварда хватает то ли такта, то ли понимания не
спорить. Хотя думаю, там и то, и другое. Он только почёсывает
переносицу и откидывается в кресле.
— Сколько людей знают о предстоящей свадьбе?
Узнаю этот тон. Эдвард говорит так, когда включается в дело и
прикидывает шансы успеха.
— Я так понял, достаточно, — не пытаюсь сгладить углы. — Не
только их родные. Резкий манёвр или малейшая ошибка могут стоить ей
репутации.
Друг задумчиво кивает.
— Ладно, что-нибудь придумаем.
До самого суда я больше не пыталась поговорить с Мэттом наедине.
Ведь убедилась — у него всё под контролем. А остальное — не моя
забота.
Как бы странно он себя ни вёл, на что бы ни намекал — я даже не
буду об этом думать. Мэтт поможет моему отчиму, а потом
распрощается с нашей семьёй. Хочет того или нет.
Брак с Эндрю должен этому поспособствовать. Вряд ли Мэтт захочет
портить свою безупречную репутацию приставаниями к замужней леди,
какими бы ни были его первоначальные намерения.
К счастью, до суда он не предпринимал попыток заговорить со мной
о чём-то кроме дела. Видимо, сам углубился в процесс. Для него это
отчуждение явно было временной передышкой, но я сделаю всё, чтобы
это не оказалось затишьем перед бурей.