— Держите узелок, мадам. Здесь еда. Деньги у вас есть?
Женщина усмехнулась в темноте и не ответила на последний вопрос.
Не хватало ещё, чтобы капитан её обокрал. Она, конечно, спала с ним
в пути, но предпочитала не касаться вопроса, сколько у неё
наличности. Кто же верит в порядочность контрабандиста?
Шкипер обернулся к матросам:
— Разожгите костер для дамы, чтобы она не замерзла этой ночью.
Только быстрее. Надо уходить. С рассветом наших парусов не должно
быть даже на горизонте.
Пока парни с его судна рыскали по берегу в поисках дров, шкипер
снова обратился к монахине:
— Вы как-то обмолвились, мадам, что потеряли плантации на
Гваделупе[4]. Я не осмеливался спрашивать подробности… Но может
быть сейчас всё-таки скажете? Как это произошло? Это тайна? — он
присел у охапки принесенных дров, взял масляный фонарь и стал от
него поджигать сухую траву.
— Нет никакой тайны, — она улыбнулась любовнику той улыбкой,
которой говорят с человеком, который лишь на какую-то часть пути
становится немного ближе. — На острове всего двенадцать тысяч
человек. Рабочих рук не хватает, чтобы обрабатывать плантации. Мои
муж и отец, имея несколько торговых кораблей, стали завозить
«черный товар» из Африки.
— Но Франция не занимается работорговлей! — удивлённо обернулся
в её сторону шкипер.
— А зря, — жестко сказала женщина. — От этого прямой ущерб всем.
Кто-то же должен работать. Почему не чернокожие? Весь мир уже
занимается продажей «чёрного товара», и только мы, французы,
отстаем…
— Если я правильно понял, это и послужило поводами для несчастий
вашей семьи? Не так ли, мадам Франсёр?
— Губернатор узнал об этом и наложил руку на наши плантации, —
Катрин поёжилась на холодном зимнем ветру, дующем со стороны
залива.
— А ваши муж и отец… Что с ними?
— Их публично выпороли и казнили. Мы с сыном остались на
улице.
— Простите моё любопытство, но как вы оказались при дворе?
Остров Гваделупа — это всё-таки не Париж.
— Да я же наши французские колонии как свои пять пальцев знаю, —
усмехнулась вдова плантатора. — Поверьте, я много занималась
торговлей. Капитаны все знакомые. Когда один из кораблей отправился
в Старый Свет, я села на него. Где искать правды и защиты бедной
женщине, как не при дворе? Мне было что рассказать Мазарини[5].
— Сколько же в вас тайн, Катрин! И вы молчали всю дорогу!
Значит, дошли до первого министра, а он даже не отчитал вас за
чернокожих?