Тогда меня ведьмой и начали называть.
Провожать нас вышел почти весь городок, кто-то прятал слезы,
а кто-то и злорадно в спину мне смотрел, не желая добра.
Злоба людская, она как ветер, может вреда не причинить, прилететь
и исчезнуть, а может и покалечить. Если уж в родном
доме есть недоброе, то в доме супруга и подавно. Успокаивало
только, что Иринь со мной будет.
— Береги себя, маленькая, — сказала Малена мне
в макушки, крепко обнимая. Она ведь одна останется, родителей
поддерживать, да в делах помогать. Подруги все замужем, детей растят,
домом занимаются, не до посиделок девичьих.
— И ты береги себя, дорогая сестра. Шли ворона нашего,
если весточку захочешь передать.
Размыкать объятий не хотелось, так бы и стояла,
если б Малена сама меня не отодвинула и в объятия отца
не передала. Мама плакала и все молитвы шептала на дальнюю
дорогу. А когда я на своего Уголька села и поклажу
проверила, то Василе пожал руку отцу и условился с ним, что
через два месяца встретят они князя и его обозы на границе
и проведут по Валахии, а там и до Торга.
А на обратном пути отец нас навестит.
На том и порешили.
Лишь одно условие было у княже — супругами мы станем
лишь, когда мне восемнадцатая зима настанет, а до этого дня буду
учиться, уму-разуму набираться, привыкать к новой жизни.
Уж не знаю, как валашский князь моего отца убедил,
но тот согласие дал и даже кровью договор не скрепил.
Что ж, мне оставалось только надеяться, что нет тайного умысла
у князя, не обманывает он нас, и на жену будущую
драконья магия указала верно.
Как только вышли мы за ворота, обогнули наши промысловые
и углубились по тропе в лес, на сердце тяжесть опустилась.
Даже Уголек шел медленно, уши свесив. Я погладила коня по шее,
нагнулась и прошептала:
— Эй, дружочек, не грусти. Говорят, в Валахии много красивых
лугов, а тепло стоит аж до середины осени.
Уголек заржал и мотнул головой, но веселее не стал.
Так мы и шли мелкой рысью почти до самой ночи,
а когда на небе стали появляться первые звезды, то войники
быстро по-солдатски организовали ночлег, сделав для нас с Иринь что-то
похожее на небольшой шатер. Мы же решили не мешаться под ногами,
а помочь с едой. Быстро разделали куски мяса, что нам бережно
упаковали с собой, растерли солью и травами, размяли пальцами и оставили
на воздухе, пропитываться. Натерли большой медный чан салом, повесили над
костром и переложили мясо, а когда корочка появилась, да аромат
пошел, то добавили пшена с водой. Похлебку эту научил нас делать дед,
травник и охотник, душе его перерождения, сызмальства воспитывал
в нас разные умения мальчишеские. Говорил, что хоть и княжны мы,
но не все нам в избе сидеть, платья вышивать, надо и мир
настоящий щупать. И заставлял нас изучать лесные премудрости. Вот
и пригодилось.