— Что все?
— Перестал. — Иринь улыбнулась мыслям и добавила:
— Я у него как-то спросила из-за чего он так переменился.
Неужели любовь так менять способна? А он мне ответил, что
и воскрешать. Вот такое это чувство безмерное, ни берегов
у него, ни горизонта. Так вот.
Лиля слушала спокойный голос сестры и с каждым словом
грустнела сильнее. Нет этого у них с Василе, лишь искры, отголоски,
а любви нет.
— Иринь, а ведь у Василе может быть зазноба? Или дети.
Он же старый уже.
Сестра только фыркнула, но взгляд стал серьезным.
— Я у Больдо спрашивала, но он сказал, что
лезть в ваши отношения не намерен. И мне не советовал.
Говорит, что Василе свободен перед богами и брак ваш будет у него
первым и единственным. Остальное не важно.
— Не нравится мне это «остальное», чай и имя есть.
Не знаю, Иринь, вроде и понимаю умом, но не так
я хотела суженого найти. Думала, полюбим мы друг друга, а не по указу
богов соединимся.
— Да погоди ты, Лиля. Может, и к лучшему все,
что не с пожара начинаете. Без мудрости житейской можно быстро все
в пепелище превратить.
— Зато красивый костер будет, — вздохнула
я и рассмеялась. Иринь стукнула меня кулачком и расхохоталась
в ответ, усаживая котенка на меня. Малыш сразу пригрелся, уткнулся
мордочкой в шею и снова засопел.
— Как звать-то подарок будешь?
— Огонек, — подумав немного, решила назвать так. — Есть
у меня Уголек, не хватало только Огонька.
— Но он же рыжий. Дымчатый как туман. Какой из него
Огонек, — не согласилась со мной сестра.
— Так не по окрасу зову, а по душе. Чувствую,
что Огонек из него выйдет хоть куда.
— Ну ладно, — согласилась Иринь. — Отдыхай,
а я схожу к костру, узнаю какая помощь нужна с готовкой.
— Я так и подумала,- хитро улыбнулась и покивала
для пущей правдоподобности. — Именно к костру,
а не к Больдо.
Иринь лишь махнула рукой и вышла.
За два оставшихся дня мы наконец-то добрались
до княжеского замка. Сам княже ко мне не подходил, держался
в стороне, но следил за мной неуловимо, отчего чувствовала
я теплую заботу. И расслабится не зазорно, но шлейф древней
магии не давал мне покоя. Иринь его не ощущала, а спросить
совета было не у кого. Кто ж на своего князя наговорит?
Он свет всей Валахии, за ним народ его, но как бы мне
страшно ни было, а моя сторона — левая, около сердца мужа,
и я хранительница его покоя. Даже если он черный колдун. Такова
воля богов.