– Ты кто такой? С откудова взялся-то? Немцы ж кругом! Вчерась
весь день палили, как оглашенные… – торопливо шептала женщина,
заталкивая его в горницу. – Скидывай портки да рубаху, щас сухое
принесу, не то простынешь. Куды пошел, непутевый! Наследишь везде,
воды поналиваешь! Тута, у порога, раздегайся! Да ноги штанами-то
оботри, чтоб следов от тебя не было! – сердито выговаривала она
ему.
Мишка послушно стянул с себя рубаху и штаны, и, прикрывая срам
снятой рубахой, поспешно вытер о мокрые штаны грязные ноги. Пока он
раздевался, тетка, порывшись в стоявшем в закутке за печью сундуке,
подсвечивая себе лучиной, достала оттуда чистые и сухие рубаху и
штаны.
– Одевайся, – сунув их ему в руки, она бесцеремонно выдернула у
него мокрую одежду и, отжав над стоящим в углу умывальником,
раскинула на печной трубе. – Утром простирну, – пояснила она свои
действия. – Чего замер истуканом? Сядай за стол, щас хлеба дам,
перекусишь, а утром уж со всеми и позавтракаешь нормально.
Мишка скользнул на лавку, стоявшую за столом. Женщина споро
поставила на стол жидкий кисель и отрезала два добрых ломтя
хлеба.
– Шпашибо! – поблагодарил Мишка, с жадностью вгрызаясь в
ароматный хлеб, чуть пахнущий дымом.
Женщина, усевшись напротив него, и укрепив лучину в специальной
подставке над миской с водой, подперла щеку рукой и ждала, пока
подросток утолит зверский голод. Запивая ноздреватый, с какими-то
вкраплениями хлеб кисловатым ягодным киселем, Мишка расправился с
поздним ужином за пару минут, и потер глаза.
– Теть, а я до русских-то добрался аль нет? – хлопая сонными
глазами, спросил он.
– А ты что ж, и не знаешь, куды пришел? – удивилась она.
– Неа… Заплутал я маленько в лесу. Три дня шел на грохот, думал,
обошел бой-то, да уж на нашу сторону вышел… – растерянно выдал
Мишка. – Грохотало-то вон в той стороне, тута вроде тихо было…
– Ой, сынок… Тихо, да не тихо совсем… – печально выдала женщина,
покачав головой. – Страшно нынче сильно. Завтрева с утра в землянку
перебираться станем, опасно тута стало.
– Теть, погоди… Кто тута – наши аль немцы? – нетерпеливо перебил
ее подросток.
– Немцы, немцы… Ты с откудова идешь-то? – вытирая мокрые глаза
уголком полотенца, спросила она.
– С Иванова… – вздохнув, отозвался Мишка.
– Энто ж с какого Иванова? Энто чтоль с того, что за Кузькино
аж, что ли? Что возле Лешино? – наморщила она лоб.