— Что здесь?! —
раздался позади них громкий недовольный голос. Тимошка испуганно обернулся,
вмиг убрав ладонь с личика девочки. В стойло вошел высокий широкоплечий молодой
человек лет двадцати трех с плеткой в руке, одетый в темный сюртук приказчика,
черные штаны и короткие сапоги. Взор молодого человека прошелся по мальчишкам и
девочке, и он грозно приказал: — Немедля отпусти ее!
Егорка
стремительно разжал руки, и Грушенька отскочила от парня на несколько шагов, с
благодарностью глядя на молодого человека.
— Мы токмо
играли, — попытался пролепетать Егорка.
— Вы это что удумали,
паршивцы? — процедил тихо молодой человек, с угрозой глядя на обоих парней,
которые сразу же под жестким потемневшим от негодования взором опустили глаза в
пол. — Совсем, что ли, стыд потеряли?
— Мы ничего
такого не делали, Андрей Прохорович, — промямлил Тимошка, исподлобья глядя на
молодого человека.
— Как же не
делали! — возмутился Андрей. — Смотрите у меня! Еще раз увижу вас рядом с
Грушей, розгами высеку, да так что месяц сесть не сможете! — добавил он грозно
и уже холодно добавил: — Вам еще час назад было велено сено коням накидать, что,
уже все сделано?
— Мы почти
закончили, Андрей Прохорович, — начал оправдываться Егорка.
— Так немедля
все закончить! Я через четверть часа сам проверю. Пошли прочь! — приказал
Андрей.
Парни выскочили
из стойла, словно ужаленные. Молодой человек проводил их тяжелым взглядом и
затем обернулся к девочке, которая пристально смотрела на него.
— Благодарствую,
Андрей Прохорович, — произнесла Грушенька и улыбнулась молодому человеку.
Андрей
приблизился к ней и увидел на ее лбу красное пятно.
— Ты ударилась
никак? — спросил он заботливо.
— Это Егорка
мне щелбан поставил, — объяснила она.
Осторожно взяв
девочку за подбородок сильными пальцами, Андрей приподнял ее тонкое нежное
личико чуть выше, пытаясь разглядеть лоб. Груша же не отрывала от него своего
яркого взора, в котором отражались тепло и благодарность. В этот миг молодой
человек показался девочке таким сильным и мужественным, что она засмотрелась в
его чистые голубые глаза.
Грушенька, которой
уже исполнилось двенадцать лет, хотя и была рождена крепостной, но
воспитывалась в барском доме и считалась наперсницей и компаньонкой маленькой
княжны Татьяны Урусовой. Еще в младенчестве княгиня Мария Кирилловна взяла
осиротевшую Грушу к себе в дом, и с тех пор девочка жила в семье князей, словно
воспитанница. Как и княжну Татьяну, Грушу одевали в красивые платья, обычные
для дворянок, обучали разным наукам и языкам, позволяли обедать за барским
столом. А также девочка имела собственную спальню в большом дворце Урусовых.