Народное возмездие пришло в последний четверг октября, через два
часа после отбоя. Устав после очередного многочасового забега
вокруг корпуса — мои занятия продолжались и зимой, под зорким
взглядом личного надзирателя, предпочитавшего, впрочем, следить
из-за окна — я предпочел не заметить необычную тишину при моем
появлении в общей спальне, проигнорировал колкие взгляды и кривые
усмешки, махнул на все это рукой и завалился спать. За что и
поплатился — когда на меня резко навалилась тяжесть нескольких тел,
набросили на лицо шерстяной плед и начали осыпать быстрыми, без
размаха, ударами, делать что-либо было уже поздно. Крик не
прорывался через плотную ткань, руки и ноги надежно прижимали к
кровати, не давая пошевелиться. Только дергался, когда по телу
проходили особенно болезненные вспышки боли, но этой силы было
недостаточно, чтобы сбросить с себя как бы не с десяток ребят.
Дальше стало еще хуже — потратив все дыхание на крик, я с ужасом
осознал, что не могу вздохнуть — плед прижали слишком плотно.
Дернулся на этот раз в откровенной панике, но враги только сильнее
навалились, с азартом продолжая «учить» упорствующего гада. А у
меня уже шли фиолетовые круги перед глазами и дико шумело в висках.
Из последних сил я попытался оттолкнуть своих мучителей, вложив в
эту попытку всю ярость, все желание жить и весь свой страх.
Результат вышел совершенно дикий — вспыхнуло так, что даже через
закрытые глаза и плотную ткань пошли круги перед глазами, резко
дернуло, снимая с меня всю тяжесть, дыхнуло паленым и сразу —
запахом прошедшей грозы. Секунду царила тишина, тут же сменившаяся
детским ором и плачем. Застучали по коридору шаги дежурной нянечки,
вспыхнули плафоны над головой, освещая место побоища, в центре
которого была моя, изрядно сдвинутая кровать, по обе стороны от
которой размазывали слезы от дикой обиды «поборники
справедливости». Да и не только от обиды — кого-то кинуло на рамы
рядом стоящих кроватей, кто-то ушиб локти при падении и неудачно
стукнулся головой. Заквохтала нянечка, рассаживая детей по
кроватям, появилась из аптечки зеленка и вата, а я так и продолжал
сжимать в руках пропаленный, с темными разводами в нескольких
местах, плед, которым меня чуть не задушили. Мыслей не было
совершенно — выбило яркой вспышкой, от которой все еще мелькали
овалы, стоило резко двинуть головой.