Следующий ор подняла уже сама няня, углядев на руках «невинных
жертв» светло-серебристые сеточки узора, протянувшегося от пальцев
до плеча. Затейливый рисунок — будто молния застыла…и он ни в какую
не хотел отмываться… В животе похолодело, я подобрал ноги и
поглубже закутался в одеяло и плед, стараясь защититься от злого,
тяжелого взгляда, подаренного мне хозяйкой этажа. Та побуравила
меня с полминуты, отмахнулась от оставшихся не замазанных зеленым
детей и ушла вглубь этажа. Как оказалось — отправилась вызванивать
начальство.
В комнате все более-менее успокоилось, сдвигались на место
кровати, шуршали одеяла — сон не шел, после такого, вот и
ворочались. Для разговоров было слишком много страха, а вместо
угроз вполне хватало тяжелого, обиженного, дыхания и быстрых,
слегка испуганных взглядов. Я встал, чтобы поправить сбившуюся
простыню и выровнять кровать, да так и застыл, с тоской изучая
черные пропалины в паркете пола — там, где стояли металлические
ножки кровати. Вот за это мне точно влетит.
Ночь выдалась длинной. Голос директрисы вновь выдернул меня из
сна — незаметно для себя, я умудрился заснуть, привалившись к
изголовью. По ее приказу, как был — в тапочках и пижаме, прижимая к
себе одеяло и плед, долгое время стоял в коридоре, пока няня и
директор ходили кругами вокруг моей кровати, рассматривая опалины
на полу, изучали странные узоры на руках других детей и строгим
голосом опрашивали о случившемся. Затем последовал долгий путь по
пустым коридорам, подъем на второй этаж, свет фонаря, переход в
восточное крыло и вновь ожидание — на этот раз возле приоткрытой
двери директорского кабинета. Дверь поначалу закрыли плотно, но тут
уже я перепугался — непроглядная темнота неосвещенного коридора
давила и ужасала до такой степени, что я замолотил руками и ногами,
требуя меня впустить.
Меня не интересовал разговор внутри кабинета, я почти не
прислушивался, кутаясь в одеяло и стойко борясь со сном, но кое-что
долетало и невольно запоминалось. Меня почему-то нельзя было
оставить в старой комнате, и для меня надо найти новое место. Но… у
взрослых, как оказалось, тоже множество страхов и запретов. Нельзя
переставить мою кровать к старшей группе — «Он там всех
поубивает!». Интересно, кто такой страшный «Он»? Нельзя разместить
в библиотеке — «Вера Сергеевна расскажет мужу!». В коридоре — «Там
холодно». В медпункте — «Нельзя прерывать тренировки!». Или даже
тут, в кабинете директора — «Ты смеешься? У меня посетители, мне
как работать?!». Брать к себе домой нянечка так же отказалась —
несомненно, к счастью. Постепенно, перебирая помещения и имена,
взрослые остановились на комнате сторожа и неожиданно замолчали.
Вся сонная дымка мгновенно исчезла, сменившись ощущением ледяного
крошева по спине. Только не туда!