— Добро, бери в работу. И оформи все красиво — нашего гостя не
впечатлит смерть неотесанного бедняка.
— Сделаем в лучшем виде, господин, — уважительно поклонился
референт.
Глава 1
Тринадцать лет тому
назад
Внимательность заменяет предвидение. Огонек сигареты в темноте
подъезда, пьяный смех большой компании, звон разбитой бутылки, стон
механизма — любой приметы вполне достаточно, чтобы предугадать
неприятность и попытаться ее избежать. Разумеется, если
неприятность уже не выбрала вас своей целью.
У младшей группы Верхне-Новогородской школы-интерната тоже были
свои приметы, предрекавшие боль и проблемы. Визгливый крик нянечки,
глухой звук удара линейки по стене, скрежет переворачиваемых при
досмотре тумб. Так себе проблемы — тех, кто не делал в постель,
держал руки и ногти в чистоте и не тащил еду из столовой, задевало
только краешком, для острастки.
Беда, куда хуже, двигалась вслед за обладателями звонких голосов
старшей группы, от скуки и безнаказанности заваливающихся к мелким
по нескольку раз в день. И если от остальных бед еще можно было
уклониться, вовремя встав подальше от виновника и его проблемы, то
эта неприятность сама выбирала себе жертву из числа испуганных,
сжавшихся в общую толпу детей. На этот раз выбрали меня, вытащили
из второго ряда испуганной детской кучи и протащили, упирающегося,
за собой. Я прямо слышал, как выдохнула толпа за спиной — лишь бы
не их.
Стандартный развод — окружить одиночку и с серьезным видом
уговорить сделать то, чего делать категорически нельзя. В моем
случае подстава выглядела как две спицы, выглядывающие из розетки.
Рядом, на табурете, лежала забытая нянечкой пряжа, из которой и
выудили железки — некоторое время ими пофехтовали, потыкали тех,
кто не успел вовремя сбежать, затем заскучали и придумали новую
забаву. Со мной в главной роли.
— Спорим, одной рукой не достанешь? — нависал надо мной старший,
кривя губы в ожидании развлечения.
— Да он слабак! — подначивал подпевала.
— И ничего не слабак, — надувал я щеки, досадуя на собственное
невезение. Мне было шесть, что не мешало четкому осознанию: быть
жертвой этой четверки — крайне хреново и чаще всего больно. И любое
мое действие под их понуканием приближает эту боль.
— Быстро взял! — рявкнули сзади, снабдив подзатыльником. Эдак и
нянечка может вернуться, и всему развлечению конец.