Через седмицу меня опять позвали к брату, и я пошла, размышляя –
вот как оно так сталось, что иду к нему, будто на казнь? Ведь
раньше я любила и его и Ольвига. И они будто бы тоже - баловали,
жалели, дарили маленькие подарочки и сладости. А потом как-то разом
все осталось в прошлом, все испоганила мачеха.
В большом покое, где ждал брат, мне опять велели поднять рубахи
и показать ноги. Я подчинилась. Мачеха поджала губы.
- Может там весь зад да бока синие, ноги-то она теперь
бережет…
Я в изумлении уставилась на нее – это же она совсем не жалеет
своих приживалок! Ведь брат обещал казнить их, если не досмотрят за
мной. Или они не так уж важны, а важно другое? Да так, скорее
всего, и задумывалось - неустанно и настырно вкладывать в его
голову только плохое обо мне. И я решилась ответить:
- Так государь в банный день может зайти и посмотреть, если
сочтет нужным.
- Непременно, - мрачно ответил Саур, - надеюсь, что и дальше с
тобой не будет мороки. И еще, мать, княжна должна смотреться
княжной, а не чернавкой. Меньше чем через год мне нужно будет
искать ей мужа. О том, что она на выданьи, уже знают. И я боюсь
даже думать о том, какие слухи ходят о Северной княжне, если ее
видели одетой в обноски.
- Правильные слухи, правильные, - подхватила мачеха, - что
скромна да непривередлива, покорна да послушна, глаз от пола не
подымет. Для чего же я столько лет старалась? А что страшна да
бесцветна, как рыбина, вся в мать свою…так брови насурьмим, щеки
свеклой натрем, косы хною выкрасим. Кому-нибудь да всучим. За
выгодный договор и не такой страх за себя возьмут.
Брат молчал и смотрел на нее… долго смотрел. А потом перевел
взгляд на меня и я крепко сжала веки, чтобы не брызнули слезы,
подступившие к глазам - а я ведь совсем забыла… Забыла, что плоска,
костлява и бесцветна. Что только и есть во мне – правильное
воспитание. И размечталась о хорошем, о сказке думала.
- И как давно она об этом знает? – тихо и вкрадчиво спросил брат
у своей матери, а я замерла. Когда он вот так говорит, нужно ждать
грозы, нужно скорей бежать и прятаться. Я сделала шажок к двери и
вся сжалась, судорожно сцепив кисти рук в замок.
- Так… мы сделаем так, - продолжил он, пристально глядя на мать
и не дожидаясь ее ответа. Потом будто вспомнил, что я все еще
здесь: - Ступай отсюда, Студена, не нужна больше.