Друна говорила про кровь… ее же не должно быть много? Иглой
уколола палец и стала капать кровью на простынь, давила пока палец
не заболел. Капли падали то рядом, то поодаль и я размазала их,
собирая в кучу. За спиной скрипнула дверь и я, дернувшись,
обернулась…
- Любча… напугала, - прохрипела задушено. Я бы умерла на месте,
если бы сейчас вошел он.
- Ты что это? – ошарашено оглядывала она меня.
- Ты должна мне – помнишь? Ты клялась, обещала, - пристально
взглянула я ей в глаза.
- Скажи вначале, - просила она тревожно.
Я трудно вытолкнула из себя только первые слова, а потом они
полились рекой – захотелось выговориться и пожаловаться:
- Он отказался от меня, не хочет быть мне мужем, сказал –
по-отцовски… Я тогда плохо поняла - волновалась…, сейчас вот только
дошло до ума. Я не смогу… слишком это больно, Любча. Слишком сильна
обида. Не за то, что совсем не люба ему, это как раз понятно и
ладно бы… это я пережила бы. И сделала бы все, чтобы понравиться
потом. Но не теперь - мою первую ночь он подарил Уляне.
Такое нельзя простить, даже понять трудно. Я, оказывается, совсем
не знала его, а теперь… забыть хочу. Ошиблась… нельзя судить о
человеке по нескольким словам. Но теперь чего уж? Нужно как-то
исправлять то, что натворила. Выведи меня за городские стены? Я бы
и не просила тебя, просто города совсем не знаю. Потом уйду, а ты
останешься, скажешь – когда увидела, что я пропала, то кинулась
вдогонку, искала. Мне бы только за стены, а там со мной все ладно
будет, я уже придумала куда пойду.
- Спят все… - угрюмо проронила она, - вот же… я так и знала.
Стужка, а ведь Саур казнит его, своими руками сничтожит! Он же не
только тебе нанес обиду, но и всему княжескому роду Севера!
- Смотри! Разуй глаза, - дернула я себя за обрезанные пряди, – я
подумала об этом. Зла ему не хочу – сама навязалась. Ничего ему не
будет. В жены он меня послушно взял… простыню покажет и косу – все
мол, свершилось, как и положено. А что глупая сбежала после всего –
уже не его вина, а только моя. Что там в дурной голове «сущего
дитя» делалось - он знать не мог. Стало быть, и в ответе за это не
будет. Для меня сейчас главное – уйти из этого дома, вдали от него
сразу станет легче.
Любча обвела глазами светелку.
- Тогда я скоро. Оденься пока в дорожнее.
Она сноровисто раскинула на полу скатерть, сдернув ее с сундука,
и стала кидать на нее одежду. Я пока быстро натянула на себя
верхнюю рубашку из плотного синего полотна, поддела штаны для
верховой езды, повязала голову по-бабьи. Постояла и посмотрела, как
подруга собирает меня в дорогу, а потом добавила к небольшой горке
одежды шкатулку с золотыми монетами, что вручил мне на пиру
брат.