- Оттуда, что подхватил вас невдалеке от посольского дома, а
сегодня узнал, что там была сшибка насмерть и мертвяков вынесли –
числом двух. А знаешь, кто они? Из личной стражи княжеской, что
охраняет посольский дом. А душегубы скрылись. Про твою свадьбу
знают все, так что сопоставить все это было не так уж и сложно.
- Выдашь, значит? – горько прошептала я сухими губами, - тогда
выдавай. Твой страх за свою жизнь мне понятен. Договора меж нами не
было – только уговор, я даже еще не заплатила. Ты ничего мне не
должен, сама не очень умна – опять доверилась. Вставай, Любча, мы
уходим. Ничего не бойся – я тебе обещала.
- Стой! Я спросил – от чего ты бежала?! – рыкнул наемник, а я
упрямо поджала губы. О таком не рассказывают.
- Ее первую ночь муж подарил своей наложнице! – вскрикнула вдруг
Любча. А у меня кровь отхлынула от лица и гулкой пустотой заложило
уши. А потом яростная кипящая волна вдруг опять бросилась в голову,
в глаза, затопив собой все... и разум тоже, лишив способности
мыслить. Меня будто что-то развернуло к Любче и я хлестнула ее по
лицу! Изо всей силы, сколько хватило с размаха, не успев и подумать
– что творю? Она отшатнулась, сползла на пол и сразу закричала -
тоненько, страшно… От того следа, что остался на ее щеке, по лицу
шустро поползла снежная изморозь, а место удара враз побелело,
будто на покойнице. Я потерянно замерла, глядя на это широко
открытыми глазами, а потом кинулась к ней. А она дернулась,
отползая, глядя перед собой побелевшими от страха глазами. Я и сама
в ужасе глядела, как быстро ползет изморозь – щека, губы,
подбородок... Она уже просто мычала что-то, доползая от меня в
самый угол, и я подскочила и силком обхватила руками ее лицо. А она
страшно завыла то ли от того, что боялась меня, то ли от боли. Я же
тянула из нее свою стужу обратно, выманивая ее, обещая скорую
свободу и другую жертву. Просила, молила истово, угрожала и
обещала… она послушалась.
Вскоре Любча тихо плакала от пережитого страха, сидя на кровати
и придерживая ладонью горевшую огнем щеку, а мы с Соколом молчали.
Он думал и я думала.
О том, что не следовало рассказывать ничего даже ей. А теперь
весть о моем позоре потихоньку ширится. Если это получит огласку,
то брат разорвет договора и хорошо, если просто отношения с Тартом,
а не мир меж государствами. А, скорее всего, у него и выбора не
будет – такое небрежение потребует серьезного ответа. Войны только
не хватало из-за меня! Обо всем этом я будто бы и подумала, да
только не разумом, а больше – обиженным сердцем. Оно и в самом деле
стало легче, когда поплакалась Любче, а она пожалела меня. Этого
делать не следовало. И еще - я понимала только выгоду или
неудобства от того, что являюсь сестрой своего брата - княжной, а
нужно было сильнее осознавать ответственность.