Первые формулировки эдипова комплекса, предложенные Фрейдом, были относительно простыми. Впоследствии он значительно усложнил их. Несмотря на то что идея комплекса вскоре вызвала серьезную полемику, уверенность Фрейда в ней постоянно усиливалась: он рассматривал ее как объяснение источников неврозов, как поворотный пункт в истории развития ребенка, как индикатор дифференциации полового созревания мужчины и женщины и даже – в «Тотеме и табу» – как глубокий мотив для возникновения цивилизации и самого человеческого сознания. Однако в «Толковании сновидений», несмотря на то что более широкие последствия лежат на поверхности, эдипово противостояние играет намного более скромную роль. Объясняя эти жестокие сны о смерти супругов или родителей, оно предоставляет доказательства теории о сновидениях как о сбывшихся желаниях. Кроме того, оно помогает объяснить, почему сновидения принимают такую странную форму; люди – все без исключения – имеют желания, которые не могут себе позволить видеть при свете дня в не подвергшемся цензуре виде.
Таким образом, каждое сновидение является результатом работы, причем серьезной работы. Если давление желаний, пробивающихся к сознанию, слабеет или отсутствует настоятельная необходимость сопротивляться этому давлению, работа будет не такой тяжелой. Служащая стражем сна, «работа сновидения» выполняет функцию превращения неприемлемых импульсов и воспоминаний в достаточно безобидную историю, которая сглаживает острые углы и делает возможным озвучивание этих импульсов. Разнообразие «работы сна», открытой для спящего, практически неисчерпаемо, поскольку человек имеет в своем распоряжении бесконечное число впечатлений дня и уникальных жизненных историй. При этом, несмотря на кажущуюся беспорядочность, на отсутствие какого-либо плана, эта работа подчиняется определенным правилам. Цензор, который приукрашивает скрытое содержание сновидений и превращает их в явное, обладает большой степенью свободы и богатым воображением, но следует жестким инструкциям и использует ограниченный набор инструментов.
Самую длинную главу книги Фрейд посвятил этим инструкциям и инструментам. Он рассматривает сновидение одновременно как палеографа, переводчика и дешифровщика. «Мысли и содержание сновидений предстают перед нами как два изображения одного и того же содержания на двух разных языках, или, лучше сказать, содержание сновидения представляется нам переносом мыслей сновидения в другой способ выражения, знаки и законы соединения которого мы сможем понять, сравнив оригинал с переводом». В другой метафоре Фрейд сравнивает сновидение с ребусом, с на первый взгляд бессмысленной картинкой-головоломкой, которую мы сможем расшифровать только в том случае, если перестанем удивляться ее абсурдности и попытаемся заменить каждый образ слогом или словом.