Будь я в полном обличие гарута –
двигался бы быстрее. Но гаруту сложно контролировать человеческие
чувства. Гаруты рациональны. Он бы просто бросил груз, который я
судорожно прижимал к груди. Поэтому лишь выпустил крылья. Не
позволил себе полный облик.
Недовоплощение не давало привычных
силы и мощи. Крылья уставали быстрее. Да и руки, обнимавшие
бесценный груз, затекли и невыносимо ныли.
Маг-лекарь наложил на Лаверн
заклинание, которое останавливало исчезновение. Но оно не
продержится долго. Я должен спешить.
Лаверн тоненькая. Я легко поднимаю её
на руки. Но сейчас любимую пришлось укутать в кокон шуб и одеял,
чтобы не замёрзла.
Маяк вёл, манил, звал за
собой.
Я отгонял все посторонние мысли,
сосредотачиваясь на одной – лететь. Но понимал – нужна передышка.
Хотя бы небольшая. К счастью, в скалах, что щерились поодаль,
заметил пещеру, направился туда.
Маячок замельтешил, потом остановился
и завис. Вот и хорошо, оттуда и начнём путь.
На пол пещеры я почти свалился, едва
не уронив Лаверн. Но всё же смог удержать и бережно положил на
выступ, похожий на небольшую койку. Сам сел рядом, прямо на камни.
Прикрыл глаза.
Меня трясло от перенапряжения, болела,
казалось, каждая мышца в теле. Я никогда прежде не летал столько
недовоплощённым.
Лаверн тихо застонала.
Кинулся к ней.
Моя малышка заворочалась в своём
мягком укрытии.
– Гурго… – позвала еле
слышно.
Я уже был рядом.
Она протянула тоненькую –
полупрозрачную сейчас – руку и коснулась моего лица.
– Любимый… – прошептала.
Мотнул головой – не достоин, не имею
права, мерзкий предатель.
– Ты не должен… – говорила на грани
слышимости…– не вини… я простила…
Я не простил. И не прощу.
Поцеловал пальчики, сжал их очень
осторожно – совсем хрупкие, невесомые – и ответил:
– Я твой муж и господин. И мне решать,
что должно, а что нет.
Наверное, слишком резко для едва живой
малышки. Но нельзя допустить, чтобы она жалела или приносила в
жертву себя. Она и так уже достаточно пострадала.
Моя умница-жена не стала возражать.
Она улыбнулась и покорилась.
Я прислонился пылающим лбом к холодной
щечке, удерживал руку, согревая, делясь силой.
Всё ей, всё для неё, только бы
жила!
Склянка с зельем, что сунул лекарь,
когда я улетал, пришлась кстати. Отхлебнул, и вновь силы
вернулись.
Подхватил Лаверн, расправил крылья и
снова взмыл вверх, навстречу беснующейся снежной бури.