- Отвернись! Отвернись, кому сказал! Мордой в сиденье,
быстро!
Команда четкая и неоднозначная – чего уж, и я выполняю ее
настолько быстро, насколько могу, не теряя времени на то, чтобы
разглядеть говорившего. Вздрагиваю от звука нескольких спешных
ударов, слышится противный хруст и спину осыпает мелкая стеклянная
крошка.
- Руки давай сюда, я вытащу, - настойчиво командует намеренно
спокойный мужской голос, но я слышу, как в нем дрожит напряженное
нетерпение. Значит, угроза возгорания существует. Я делаю, как он
сказал, но перед этим успеваю выдернуть из бардачка документы и
сорвать с ветрового стекла регистратор.
- Руки, дура! – орет мужик, и я тяну к нему руки со старым
кожаным лопатником и коробочкой регистратора в них. Он хватает меня
под локти и с силой тянет на себя, протаскивая в образовавшийся
проем. Дышит тяжело, почти с рычанием, а я изо всех сил помогаю
ему, отталкиваясь от сиденья ногами. Нарастает паника, в ушах шум
крови! И ощущение бега во сне – когда время растянуто, окружающее
пространство словно бесцветное, вязкое месиво, а ты огромным
усилием воли движешься в нем, но так невыносимо медленно…
Боль в месте ушибов усиливается, когда он перехватывает меня
подмышки и протискивает через очень узкий сейчас почему-то оконный
проем. Бедро с силой трется об него, и я отчаянно вскрикиваю от
новой - резкой и острой боли.
- Лошадь полковая… отъела жопу, - злобно стонет мужик.
Наконец я вываливаюсь из машины и бьюсь о землю коленями, а он с
силой вздергивает меня и тащит прочь от машины. Я волокусь за ним
вверх по пологому склону, хромая и начиная понимать причину
последней вспышки боли. Нога в крови, джинсы распороты, будто
взрезаны ножом – длинно и ровно.
- Кровь, тут кровь, - бормочу я себе под нос, и вдруг меня
швыряют, и я больно падаю коленями и животом на усыпанную каменной
крошкой дорожную обочину. Резко выдыхаю воздух – его выбивает из
груди туша мужика, тяжело навалившаяся сверху. И одновременно с
этим гремит взрыв, а я хриплю-у-у… кричать не могу – легкие зажаты.
В панике конвульсивно дергаюсь под тяжелым телом, тяну шею, жадно
пытаясь вдохнуть, но вдруг как-то разом становится легче – он
сначала приподнимается, а потом и вовсе встает с меня.
- Коза… права купила, – делает очевидный для себя вывод, даже не
пытаясь помочь мне встать. В его голосе вселенская усталость,
другими словами просто не передать…, а я понимаю, что ему тоже
нужно время. Для него тоже все прошло не так просто. Я и сама до
сих пор будто вибрирую внутри, мне не до мелких обид, я сразу же
забываю все то, что он рычал в мою сторону – всю эту ерунду.