Он стоит и смотрит, и я тоже смотрю, сидя на грязной и колючей
от мелкого гравия земле, как внизу пылает мой Жучок. Жирный черный
дым столбом поднимается немного вверх, потом этот столб будто
ломается и клонится в сторону, а дальше льнет к земле, стекая в
глубину оврага. Его треплет там легким ветерком, как траурный флаг.
Букашку жаль до безумия, но себя в сто раз жальче. Ноге горячо,
кровь заливает штаны, и я пытаюсь свести вместе разрезанные края
ткани. Руки подрагивают, а пальцы не желают слушаться. Мужик
оглядывается.
- Не лезь к ране, убери руки. Сейчас окажу… Это где-то кусочек
стекла остался - распороло.
Отрезвляет не жесткость его тона – это мне как раз понятно, и
даже не боль… приводит в себя не к месту уютное и мягкое –
«кусочек». Не кусок, а почему-то - кусочек. Господи… пробирает меня
ознобом с макушки до пяток - я же сейчас чуть не сгорела
живьем!
Все так же сидя на сырой обочине, дергано достаю из кармана
куртки телефон – самую простую Нокию с минимумом функций, нам
разрешается иметь только такие – никаких смартфонов. Набираю 112 и
слушаю перечисление вариантов, выбираю из них полицию. Отвечают
неожиданно быстро, и я говорю:
- Меня хотели убить, подстроена авария. Машина сгорела, но меня
успели выдернуть.
- Девушка, - женский голос звучит спокойно и уверенно, - по
порядку, пожалуйста – ваше имя, где вы…
- Я Катерина Мальцева, работаю в Шарашке, меня хотели убить, -
упрямо и сердито повторяю я, а голос предательски дрожит.
Тон голоса моей собеседницы немного меняется:
- У вас своя служба безопасности. Почему вы сразу не
вызвали…
- Я хочу заявить о покушении на мою жизнь на автомобильной
трассе, - перебиваю я, - на пятнадцатом километре в сторону
Торошина. Жду вас здесь.
- Медицинская помощь нужна? – интересуется напоследок моя
собеседница.
- Нет… нет, не нужна, - останавливаю я взгляд на возвращающемся
ко мне спасителе – у него в руках автомобильная аптечка.
- Нужна следственная бригада или кто там у вас обычно? –
заканчиваю уже почти шепотом.
Мужчина уверенным движением раздирает на мне джинсы еще сильнее
и закрывает длинный порез содержимым перевязочного пакета, потом
плотно бинтует прямо поверх разодранной штанины широким бинтом. Я
смотрю, как он это делает, радуясь, что в рану не попала грязь – я
как-то извернулась в падении, оберегая место пореза.