Но потом человек все-таки кое-что вспомнил, всего лишь одну
странную фразу, однако, она повлекла за собой и другие
воспоминания.
«Весь этот мир – во мне.»
Когда он произнес это, обращаясь к самому себе, кажется, за
окном был день… нет, утро: он стоял у окна с чашкой чая в руке и
любовался начинающимся днем. В просвете между домами мелькали
машины, покачивалась листва на ветках деревьев, что росли во дворе…
по небу плыли облака-башни, и солнечный свет заливал его руки и
тело, в то время как лицо оставалось в тени. Это было хорошее утро
– именно потому человек его и запомнил; окружающий мир будто до
краев полнился энергией и жизнью; он стоял у окна, любовался видом,
дышал свежим воздухом, и думал о том, что все, что он видит – это
часть его самого. Это странное открытие, сделанное в то далекое
утро, также было чем-то особенным, насыщенным, необычным,
взволновавшим его и как будто бы вобравшим и десятикратно усилившим
позитивные переживания от неба, солнца, шумящей листвы, гулящих по
двору мамаш с детьми и всего остального.
Почему он пришел к этой мысли? Медленно бредя вдоль рва в
противоестественном, темном и страшном, лишенном всякой радости
мире, человек не замечал почти ничего вокруг себя, вновь и вновь
погружаясь в тот единственный момент своей прошлой жизни, который
ему удалось вспомнить.
«Ощущения, – подумал он, понимая, что воспроизводит сейчас тот
же мысленный путь, который уже проходил когда-то. – Все, что я
вижу, слышу, осязаю – это мои ощущения. Я знаю только собственные
ощущения и выстраиваю из них для себя тот мир, который якобы
существует вокруг… Нет, вполне возможно, что он существует,
наверняка что-то есть вне меня, но то, что я «вижу», обусловлено
моим восприятием и последующей интерпретацией воспринятого при
помощи ума. Вот почему не так уж важно, есть что-то вне меня или
нет, и если есть, неважно, каково оно: я вижу и знаю только тот
мир, который внутри меня, пусть даже отчасти тот мир, который во
мне, и порожден действием внешних сил… Словно фильм на экране
кинотеатра: он кажется реальным, но настоящую реальность –
кинопроектор, посылающий изображение на стену – фильм не отображает
никак.»
Темное место, по которому брел безымянный человек, место, где
бродили ожившие мертвецы, где не ощущались запахи и звуки
неестественно быстро гасли в воздухе, возможно, было худшим местом
во вселенной для подобных размышлений, но человек погружался в то
далекое светлое воспоминание снова и снова, потому что пока оно
оставалось единственным обрывком памяти о прошлом. Он вспомнил, что
в то утро, осознав окружающее как часть себя самого, как
существующее в нем – пожелал сохранить увиденное, воспринятое в
себе. Ибо в мире, где нет ничего вечного и постоянного, где все
исчезает со временем, и начинает умирать, едва успев родиться –
только одна лишь память и способна хоть что-нибудь сохранить. Из
всей его прежней жизни только этот единственный момент остался
теперь с ним – но это было намного больше, чем ничего, ибо это был
момент силы, момент какого-то глубинного постижения окружающего
мира и себя самого, момент удивительной красоты, свежести и
необыденности. В то утро он осознал, что окружающий мир является
его частью и пожелал сохранить эту часть в себе навсегда.