– Никому не называй своего имени, –
строго произнёс Ардо и рывком сел, чуть не стукнувшись головой о
мой подбородок.
Я попыталась остановить его, хотела
выпалить что-то высокопарное, пообещать умереть с ним рука об руку.
Но не успела ровным счётом ни-че-го. Маг разрезал
пространство – реальность, мироздание? – перед собой и из последних
сил толкнул меня туда. Не знаю, что происходило дальше, всё
перепуталось в мгновение ока. Чернота, холод, боль, обида, злость,
бессилие… Я кубарем катилась куда-то. Кажется, вокруг был снег –
много, очень много снега, вымораживающего тело до самой глубины, но
лечащего разум. Лицо опухло от слёз, и не видя ничего перед собой,
приходилось нырять в белый холод с головой, рискуя задохнуться. От
внутреннего воя на одной ноте я оглохла уже через лучину – мне
чудилось, что прошло именно столько времени. Быть может, выла в
голос. А может, может…
Не помню. Острое ноющее чувство
впивалось под сердце. Так не должно было быть. Так не должно было
быть! Ничего не предвещало беды. Со мной был самый сильный, добрый,
заботливый и мудрый Владеющий на свете. Как? Почему? За что?!
И поняла – просто так. Потому что.
Нет никакой справедливости, есть неведомый враг, который теперь
охотится и за мной, так? Иначе Ардо не приказал бы не называть
своего имени никому. Надо скрываться? Но как же я теперь, без моего
чародея, с одним худо-бедно выученным заклинанием пламени?
Оказалось, вокруг буйствовал ветер –
порывистый, безжалостный, до одури ледяной. Я чувствовала его даже
сквозь одежду, когда пришла в себя и сумела подняться на ноги.
Попытки понять, куда же попала, не увенчались особым успехом –
небольшая улочка, утопающая в сугробах и оканчивающаяся тупичком.
Другая. Небо казалось пустым, звёзды еле-еле светили
сквозь тёмно-серую пелену облаков, но света почему-то хватало.
С трудом разогнув закоченевшие
пальцы, умылась снегом и, покусывая губы, побрела куда глаза
глядят. Это точно другое место, другой город. Но зачем Раджети
отправлять меня сюда?
Долго идти на одном лишь упорстве не
вышло. Через какое-то время я перестала чувствовать ноги, что
отчасти было к лучшему – не болели сбитые о булыжники мостовой
пятки, – а с другой стороны, не получалось двигаться быстрее. Хотя
очень хотелось, потому что морозец, пусть и лёгкий, колол через
тонкую одежду будь здоров. А ещё я не могла не думать об Ардо. Он
же не мог так просто умереть? Не мог ведь, верно?