От этих мыслей картинка, которую я
себе нарисовал, совершенно переменилась. На ней уже не было ни
медсестры, ни генерала с коробочкой, а были только ампутированные
ноги и боль. Слезы и сопли, впрочем, тоже остались. И танкист
никуда не делся. Лежал на соседней койке и глухо стонал.
И тут я испугался. Я не чувствовал
своих ног! Совсем! Резко усевшись, я схватился за лодыжки. Уф...
Нет, показалось! Всё на месте!
Надюшка вежливо спросила меня, чего
это я хватаюсь за ноги, а я процедил сквозь зубы, что у меня
начались фантомные боли в ампутированных ногах. Она треснула меня
по затылку своим учебником, обозвала дураком, и заявила, что
фантомные боли могут возникнуть только у тех, у кого и в самом деле
что-то ампутировали.
Я возразил на это, сказав, что, как
известно, фантомные боли возникают в мозге человека, и если человек
в состоянии представить себе, что ему ампутировали ноги, то он
также в состоянии представить, что у него возникли фантомные боли.
А если кто-то не в состоянии этого сделать, то он может спокойно
заткнуться и читать дальше свой растрёпанный учебник истории.
Такого оскорбления Надюшка вынести,
конечно же, не смогла и кошкой кинулась на меня сзади. Случилось
сражение, в котором победителя не было, потому что мы оба выдохлись
гораздо раньше. Когда мы, тяжело дыша, красные и взъерошенные снова
лежали рядом на кушетке, Надюшка неожиданно спросила:
— Слушай, а почему все мальчишки
постоянно только и думают, что о сиськах? Что в них такого.... —
она замолчала, подбирая слово. — Почему они для вас... э-э-э... так
важны?
— Ты не понимаешь,... — начал было
я, но она тут же перебила.
— Если ты снова начнёшь про красоту
мира, я тебя опять тресну по башке учебником! И если он при этом
развалится, то ты будешь в этом виноват, ясно? И склеивать его
придётся тебе!
— Ладно, — согласился я, — тогда
просто потому, что это красиво!
— Чем больше, тем красивее? — не
отставала она.
— Не-е-е... — неуверенно протянул я,
— Не знаю... Мне, например, нравятся не очень большие. Например,
такие, как у твоей мамы. Или, как у Наташи, маленькие.
— Почему?
— Ну откуда я знаю, почему? Красиво
и всё! Вот, скажи, какая картина в Третьяковке понравилась тебе
больше всех?
— Царевна лебедь. — быстро ответила
она.
— Хм, ладно... Это неудачный пример.
Мне она тоже больше других нравится. Кстати, вот у неё маленькие
сиськи! Может поэтому мне и в жизни маленькие нравятся?