Адепт вздохнул, снова перемешал
карты. Пальцы едва заметно подрагивали, это было нехорошо. Слабость
– всегда плохо само по себе. И особенно – когда нужно заглянуть во
тьму грядущего, сквозь паутину неопределенности и тысячи зеркал,
многократно отражающих вероятности. Тонкие круглые пластинки
тихонько шуршали в руках. Неожиданно гадальщик передумал, и карты
отправились в бронзовую коробочку, сделанную точно под их размер, а
на свет большой масляной лампы был извлечен шелковый мешочек, в
котором постукивали маленькие – не больше мизинца – деревянные
плашки.
Прежде чем довести ритуал до конца,
гадатель немного посидел в неподвижности. Он твердо решил для себя,
что этот расклад будет доведен до конца и станет последним. Судьбу
следует встречать с открытым лицом и ясным взглядом. А чтобы
успокоить дух, требовалось несколько минут медитации.
Взгляд толкователя бездумно скользил
по каменным стенам, задрапированным неброскими, но дорогими
занавесями. По небольшому круглому столу с полуразобранной «лунной»
астролябией. Наконец по шкафу, на вид простому и безыскусному,
однако содержащему несколько хитроумно скрытых ящичков, которые
нельзя ни обнаружить, ни открыть, не зная секрета. Больше в келье
не имелось ничего достойного внимания, даже книг или свитков –
владелец воспринимал свою личную крипту сугубо утилитарно и хранил
здесь лишь самое необходимое. Для алхимических экспериментов
имелась отдельная лаборатория, а для составления гороскопов -
настоящая башня за городом. Ведь для каждого ответственного занятия
надлежит иметь свой инструмент.
Адепт глубоко вздохнул, стараясь
уловить мельчайшие оттенки запаха розового масла, которым была
заправлена лампа. Считалось, что именно этот аромат способствует
умиротворению и концентрации. На втором вдохе человек представил,
как холодный воздух входит в его тело через нос, омывает грудь,
спускается к стопам и покалывает кончики пальцев, выстуживая
предательскую дрожь. На третьем, как прохлада стекает по сердцу,
умеряя его нервный стук. Помогло, неожиданно быстро.
В свете лампы красный шелк мешочка
казался багровым. Шнурок распустился как намыленный, словно мешочек
сам жаждал выпустить скорее наружу содержимое. Человек не любил
гадание на литирах Старого Языка и не хотел вспоминать о том
времени, когда мог позволить себе только украденную с лесопилки
щепу, на которой гвоздем были выцарапаны символы Джотиша. Но
сегодня простой и надежный инструмент показался самым подходящим
для тяжелой задачи.