— На время! Дайте хотя бы отсрочку
на несколько лет! — воскликнула узница. — Я - Кивернития своего
рода, старшая женщина, хранительница знаний и семейной
мудрости!
“Хреновая вы Кивернития, раз
оказались здесь”, — хотелось ответить, но я проглотил колкость.
Пусть Корф работает. У него наверняка был план.
— Я должна передать пост наследнице,
— уже спокойнее продолжила Строганова. — К великому несчастью, оной
является супруга моего старшего сына - та еще курица-наседка,
которую не заботит ничего, кроме рождения и воспитания детей,
походов по модным лавкам и чаепития с такими же клушами, как она
сама.
Корф с непроницаемым лицом подался
вперед.
— И на что вы рассчитываете? — тихо
спросил он.
— Мне нужно время, ваше
превосходительство. Время, чтобы либо выбить дурь из головы
невестки и обучить ее всему, либо воспитать одну из внучек и
правильно передать ей обязанности. Ибо невестка, по моему мнению,
совершенно безнадежна.
Интересно, как эта недалекая
мать-героиня оказалась в женах у графа? Впрочем, не мое это дело.
Раз случилось, значит, зачем-то допустили. Может за ней давали
такое приданое, что игра стоила свеч.
— По моим скромным подсчетам,
понадобится не больше двух-трех лет, чтобы передать пост
Кивернитии. После этого делайте со мной что хотите, — Строганова
закурила следующую сигарету. — Хоть дара лишайте, хоть отсекайте от
рода, хоть отдавайте толпе на растерзание. Я свое пожила, и пожила
на зависть другим. Жалеть ни о чем не стану.
Узница выпрямилась и с вызовом
взглянула на шефа, явно ожидая его реакции.
Неожиданное, конечно, требование. Но
здравое. Пост Кивернитии, хоть и не имел никакой юридической силы,
но в обществе пользовался должным почтением. Старшая женщина рода
заведовала внутренними делами: брачными союзами, домашним
хозяйством, связями с соседями, блюла традиции, хранила знания о
семейных ритуалах и даже обладала особыми способностями.
Как Кивернитию Строганову можно было
понять: если Патриарх оказывается кретином, то с этим худо-бедно,
но еще можно как-то жить. Но дура-Кивернития точно развалит семью
подчистую. А Строгановым при таком раскладе грозила именно что
недалекая дура-Кивернития…
— Допустим, я смогу обеспечить
отсрочку приговора, — наконец-то ответил Корф. — Припомним ваши
былые заслуги, сделаем упор на почтенный возраст, выставим в
выгодном свете кое-какие факты, чтобы народ не лютовал из-за
мягкости приговора… Но чем же вы за это расплатитесь, Анастасия
Петровна? Ради чего мне обивать дворцовые пороги и просить за
вас?