Миссис Ульбрехт разминает пальцы. И садится, не дожидаясь, пока
Лука подвинет стул. Она принципиально не принимает помощь от
мужчин, а еще отказывается становится их прислугой.
Так говорят.
Кофе он наливает сам.
Варит его бледная девочка, слишком боящаяся миссис Ульбрехт,
чтобы впечатлить ее, но при том в достаточно мере старательная,
чтобы остаться при бюро.
- Пока могу сказать, что сходство присутствует в той мере, когда
может идти речь об идентичности, - миссис Ульбрехт курит
трубку.
Черную. С изогнутым мундштуком и янтарными вставками. И в этом
видится очередной вызов обществу, хотя на самом деле ей глубоко
плевать на общество.
Она любит трубку.
И табак, тот самый терпкий и горький, дерущий горло. Дым
поднимается к вытяжке, а тончайшая пелена защитного поля не
позволяет ему расползтись по лаборатории.
- То есть…
- Выводы делать рано, - она смотрит снисходительно и где-то даже
печально. – Двенадцать тел. Девять полных. И фрагменты как минимум
трех разных экземпляров. Возраст некоторых определить сложно…
- Но вы…
- Полагаю, речь идет о пятнадцати-двадцати годах, - она обнимала
мундштук губами, делала вдох и зажмуривалась, а после выдыхала дым.
– Самым свежим – меньше шести месяцев.
Кладбище.
Его, мать его, кладбище. И сердце стучит быстрее от понимания,
насколько они все ошиблись. Чучельник не исчез, он просто
скрылся.
- На всех телах… когда речь идет о телах, мне сложно сказать
что-то по фрагментам черепа, кроме того, что на фрагментах этих
присутствуют следы зубов мелких животных и отсутствуют следы
обработки.
От дыма кружится голова.
А кофе горек.
Миссис Ульбрехт пьет именно такой, дегтярно-черный, тягучий и
горький. Сахар она не признает, и редким гостям не предлагает.
Впрочем, именно эта горечь и позволяет сосредоточиться.
- Полагаю, что кости разбросало бурей. Это в значительной мере
затруднит идентификацию.
- А с теми, которые…
- Я передала реконструкцию в отдел поиска пропавших. Полагаю, к
вечеру будут результаты. В остальном жертвам от семнадцати до
двадцати пяти. Женщины. Почти все женщины, - уточнила миссис
Ульбрехт.
- То есть…
- По меньшей мере одно тело из дюжины принадлежит мужчине, -
миссис Ульбрехт сделала глоток и пошевелила пальцами. – Девятый
стол. Взглянешь сам.
Взглянет. И на остальных тоже.
- В остальном он остается верен типажу. Женщины. Светловолосые.
Полагаю, выраженно-европеоидного типа. Астенического
телосложения.