– Празднуют дети, – совершенно
серьёзно проговорил Грут. – Люди, имеющие отношение к магии творят
его, а потом используют в своих целях.
– Ясно, – сказал князь, удаляющейся
спине кея, и ощутил вдруг неприятное шевеление чуть ниже солнечного
сплетения, нечто похожее на страх.
Таймара передёрнуло, потому что сама
мысль о том, что он может чего-то бояться приводила его в ярость.
Его вообще много чего приводило в ярость, и со временем князь
понял, что это ни так уж и плохо, ведь именно она и была той самой
взрывной смесью, что прокладывала ему путь там, где его никогда не
было. Именно ярость давала Таймару силу. Именно ярость делала его
тем, кем он был. Именно яростью побеждал он всех своих врагов, пока
однажды в его жизнь не ворвался кей, против которого это огненное
оружие было бессильно.
«Что ж, – подумал Таймар,
укладываясь в постель, – сильный враг, повод самому стать
сильней».
К Нескучному лесу подошли, когда
ночь уже вовсю владела Дей-Айраком. Принц беспрепятственно открыл
врата собственным ключом, и они ступили за ограду. Проходя дом
смотрителя, Истан приложил палец к губам, показывая, что нужно
пробраться мимо него незамеченными. Но манёвр оказался бесполезным,
стоило беглецам ступить за границу императорских владений, как
цепные псы лесничего почуяли их приближение и забрехали так громко,
что, вероятно, распугали всех зверей, но и смотрителя
разбудили.
– Ходу! – скомандовал Истан, махнув
этэри рукой, – Ходу! Он не должен нас видеть, пусть лучше думает,
что мы браконьеры.
Принц пришпорил своего коня и стал
удаляться с такой скоростью, что Китэрия еле поспевала за ним. Они
мчали по широкой дороге, чуть освещённой луной, потом свернули на
узкую тропу, где ветви хлестали девушку по ногам, а на лицо
налипала мерзкая паутина. И когда Китэрия уже думала, что погони не
будет, послышался лай нагоняющих их собак.
– Они уже близко! – крикнула она,
лихорадочно соображая, что будет делать, когда столкнётся с
огромными волкодавами.
– Скачите туда, – принц махнул рукой
вперёд, а сам развернул коня. – Скачите под склон. В пятидесяти
саженях есть навес, что-то вроде пещеры из кореньев. Спрячьтесь в
ней, а я нагоню вас, как только разберусь с лесничим.
– Но как?! Как вы с ним
разберётесь?
– Прикинусь пьяным, скажу, что решил
к приезду брата, поймать кабана. Он не посмеет мне перечить и
отпустит.