Разумеется, он отправился в Стамбул, бывший Константинополь,
не просто так, а с полагающимся папскому легату сопровождением, на
специально выделенном корабле. И получив указания почти на все
могущие возникнуть ситуации. Чезаре не поленился лично наставлять
его два дня напролёт, с небольшими перерывами. Это показывало то,
какую значимость младший Борджиа придавал предстоящим
переговорам.
Раталли честно признавался самому себе, что более прочего
опасался нападения на посольские корабли со стороны многочисленных
в Средиземном море мусульманских пиратов, которым плевать было на
посольскую принадлежность кораблей. Да и сами турки… тоже те ещё
приверженцы дипломатии, готовые нарушить неприкосновенность послов
при первом же случае. Однако на сей раз ему повезло, бог явно был
на стороне Рима. Посольство успешно добралось до Стамбула, было
встречено – без излишнего почёта и вежливости, хотя это ничуть не
смутило бывалого наёмника и свежесотворённого папской волей легата
– после чего… Ожидание.
Да, несмотря на важность предмета переговоров лично
для султана Баязида II, проклятый Господом магометанин предпочитал
сначала как следует «выдержать» посланника понтифика и лишь после
этого допустить его до разговора с собой. Винченцо оставалось лишь
ждать. Хорошо хоть посольству выделили подобающие положению
комнаты. И вот уже больше недели он большую часть времени проводил
в этих комнатах, снова и снова беседуя со своими помощниками,
Паскуале Калоджеро и Фредо Гриццони, которые были с ним чуть ли не
с момента создания кондотты.
- Была Византия, а стало…. Я и слов подобрать не могу, кроме
ругательств, -вновь напомнил о своём неприятии всего вокруг
происходящего Фредо. – И в этом, прости меня, дева Мария,
богомерзком месте мы должны сидеть и ждать.
- Сидим, ждём, - невозмутимо ответил Калоджеро, на восточный
манер устроившийся на груде подушек и цедящий неплохое вино. -
Это тебе не в «Сломанном стилете» шлюх за груди хватать, мы
сейчас сопровождающие аж папского легата. Да, Винченцо?
Раталли отмахнулся, поскольку слишком давно знал этих двоих.
Знал и мог наперёд сказать, что они предпримут, что скажут, о чём
подумают. Равно как и они могли предсказать его собственные
действия. В кондоттах знают всё обо всех… почти. Исключения есть
всегда, жизнь не раз напоминала об этом.