Теймураз смутился и ответил, что работает в охране Масхадова. Разве мог он честно признаться отцу, что он уже давно сидит на игле, что таких, как он, уже не принадлежащих самим себе, заставляют заниматься похищениями известных людей, держать их в подземных тюрьмах, как рабов, а начальники продают пленников, словно баранов. Однажды он даже хотел уйти из гвардии, но ему тут же напомнили, что он давал клятву на Коране и однажды написал расписку о том, что обязуется молчать обо всем, что происходит в президентских кругах. Он помнил свою подпись под документом, и она держала его крепче железных цепей, ведь в случае нарушения клятвы его ждал шариатский суд. А что это такое, Теймураз видел собственными глазами, когда человека расстреливали только за то, что он не хотел молиться или защищал честь своей сестры, изнасилованной каким-то подонком.
Так прошли еще два относительно спокойных года. Солтмурад как и в былые годы занимался своим хозяйством, в котором он находил отдохновение и спасение от всего происходящего в Чечне. Он не обращал внимания на косые взгляды и пускаемые ему вслед насмешки и колкости молодежи, которая считала недостойным мужчины заниматься чем-то иным, кроме убийства неверных, грабежей и продажи пленников. С высоты своих лет Солтмурад с мудрым спокойствием глядел на молодых, которые приходили к нему и просили продать молодого барашка, хотя так хотелось спросить их, почему вместо баранины они не едят свои доллары, заработанные на страдании и крови.
В Чечне становилось все тревожнее. Во всех селениях и городах появились арабы и ваххабиты, которые ходили по мечетям и дворам, раздавали религиозную литературу на русском и арабском языках и объясняли правоверным, что их вера не есть истинно мусульманская, что за долгие века общения с неверными они отступили от законов шариата. Чечены не понимали, какая разница была между их верой, которую столетиями чтили и исповедовали их предки, и, так называемой, истинной верой, которую им навязывали незваные пришельцы с Ближнего Востока: тот же Коран, те же суры. Но вот трактовали слова пророка Магомета ваххабиты по-своему, и главный упор их идеологии строился на превосходстве их религии над другими религиями и беспощадном уничтожении неверных.
Сначала школы, мечети заполонили ваххабиты, а следом за ними появились вооруженные до зубов наемники со всего света: из арабских стран, недобитки из Закавказья, украинские националисты и даже русские вольные стрелки. Их предводитель, беспалый борз Хаттаб, все больше чувствовал себя хозяином на чеченской земле: он казнил, миловал, награждал, а Масхадовское правительство Ичкерии все больше походило на марионетку.