— Может... может мне заболеть? Не по-настоящему?
— Неплохая идея, — согласился оборотень. — Только личные встречи
с мистером Фелоном придется отложить. О снах будешь докладывать
через меня или отца. Жаль, что обучение самообороны отменяется.
— Почему? А если попробовать заниматься у нас дома? — пылко
спросила я, понимая, что причина видеть оборотня совсем другая.
Вард откинулся на спинку кресла. На его лицо слабо падал свет от
лампы, и выражение глаз трудно было разглядеть, но от тихого,
рокочущего голоса волка мурашки бисером рассыпались по телу.
— Самира, одобрит ли это миссис Вейн?
— Мама? Конечно, если ей все объяснить.
— Для занятий необходима пустая комната, маты.
— Придумаем что-нибудь. Вот Эммет живет в собственной квартире,
его комната отлично подойдет для занятий.
Вард усмехнулся, продолжая наблюдать за мной. А я думала, что же
еще изобрести, как уговорить сыщика согласиться. И дело было вовсе
не в том, что я решилась охмурить оборотня. Снова ощутить чувство
беспомощности, которое испытала в подвале, я бы не хотела.
«Вальтер» — хороший помощник. А если не выйдет им воспользоваться и
придется остаться один на один с врагом?
— Мне нужно обучение, Вард. Я хочу научиться защищаться, — мой
голос дрогнул.
— Хочешь — научу. В Голстон тебе возвращаться нельзя.
В дверь кабинета тихо постучали и несмело приоткрыли.
— Можно? — поинтересовалась Нола.
Девушка была бледнее обычного, тени под глазами стали
глубже.
— Плохо выглядишь, — сильнее нахмурился оборотень.
— Стирание памяти не очень приятная процедура, но действенная.
Теперь я помню все события, но как зритель. Чувства и переживания
подтерли.
— Отвезешь Самиру домой и отправляйся отдыхать.
— Вард, все хорошо...
— Не спорь, — отрезал сыщик и попрощался. — До вечера,
Самира.
Мы с Нолой покинули кабинет начальства и под любопытные взгляды
магов оставили отдел.
Вечером Вард не пришел, да и отец опаздывал на ужин. Мама,
стараясь скрыть беспокойство, стряпала булочки с малиновым джемом.
Я пыталась дозвониться мисс Леманд, но никто не брал трубку. В
другой раз я бы не беспокоилась, но сейчас... Становилось все
страшнее и страшнее. Эммет тоже не отвечал и тревожность возрастала
с каждой секундой.
Стрелки часов неумолимо приближались к девяти вечера. Теперь уже
мама звонила друзьям и коллегам отца, но никто ничего не знал.