От меча я уклонилась, но целью гвардейца был не удар по мне.
Одним ловким движением он выбил револьвер, и тот улетел куда-то
вбок. На холеной физиономии военного расцвела самодовольная улыбка.
Такие типы, как правило, нравятся женщинам. Щегольская ниточка
черных усов, идеальный мундир, ушитый по плечистой фигуре, зеленые
плутоватые глаза.
Гвардеец помедлил, наслаждаясь моей беспомощностью. И этих
мгновений хватило, чтобы собраться, прыгнуть в сторону, выхватить
меч из ножен и принять стойку.
В зеленых глазах промелькнуло удивление. Гвардеец даже изобразил
шутливый поклон к началу боя. Не принимает всерьез? Мне же
проще.
Он оказался хорош. По-военному хорош. Без тайных приемов,
скрытых техник. Отличный рубака. Сильный, быстрый.
И мне приходилось двигаться быстрее, чтобы успеть уйти в сторону
от сверкающей смерти, принять лезвие на скользящий блок, отклонить
от груди. Я держалась в глухой обороне, проклиная про себя и мох,
пружинящий под ногами вместо надежной твердости пола, и собственную
глупость, которая позволила ввязаться в драку. Рубашка взмокла,
руки немели от нагрузок, а тело двигалось в заученном ритме.
Моя единственная возможность недолго выстоять против мужчины —
это скорость.
Вот я и прыгала вокруг него сумасшедшей белкой. Ключевое слово —
недолго. Скоро я спекусь, он подловит меня на неверном движении, и
одной княжной на земле станет меньше.
Сбоку слышались азартные крики. Троица ожидаемо перешла в атаку,
приканчивая оставшихся в живых гвардейцев. Только, чувствую, мне не
продержаться до их подхода.
Я открылась. Грубо, намеренно. Профессионал бы не купился, но
военных не учат такой тактике. Да и не нужна она в бою, когда
вокруг столько мяса, что не до изысканной битвы.
Гвардеец рванулся вперед, стремясь быстрее прикончить
надоедливого юнца. Я изогнулась, пропуская лезвие над собой. Шапка
слетела вниз. Время замерло. Я увидела расширяющиеся от удивления
зеленые глаза, затем в них появилось осознание боли, а мой меч уже
торчал в его груди. Ему хватило сил отшатнуться, опуская лезвие
прямо на меня. Я упала, уже в полете осознав, что ухожу
недостаточно быстро, и боль обожгла бедро.
Мох пружинит, и падать мягко. Я понимала, надо встать, добить,
что противник, может, только ранен и не собирается подыхать, хоть и
выглядит паршиво с побелевшим лицом и торчащим из груди мечом. Но
меня будто разбил паралич. Рука только сейчас осознала, что есть
большая разница воткнуть меч в манекен, наполненный деревянной
стружкой, или в живого человека, плоть которого под ударом
сопротивляется совсем по-другому, чем сухая стружка.