- Он тебя воспитывает? - спросила Утар как-то на привале, и Алай
помотала головой.
- Ни разу не бил. Но я тихонько сижу. Он не принимает меня в
шатре. Я с ним почти не разговариваю. Только "подай", "убери",
"зашей".
- Не принимает в шатре? - изумилась Утар. - Значит, о вас
правду...
Она осеклась, прикусив губы, и Алай покосилась на неё.
- О нас болтают? - спросила она, чувствуя, как лицо начинает
печь горьким стыдом. Какой позор!
- Да. Над вами... потешаются, - нехотя сказала Утар. - Парни
смеются над ним. Говорят, он немощный и старый. Может, он больной?
Ему же двадцать было, когда он на каторгу попал. Он не
старый...
- Я не знаю, - сказала Алай, опуская голову. - Я этому рада. Не
хочу, чтобы он меня трогал.
Утар сидела молча, рассматривая носки своих сапог, потом
кивнула.
- Да. Он больной, наверное. Самат сказал, что кто-то видел, что
он ложкой ест. Наподобие тех, какими больных кормят.
Алай тоже кивнула. Ложка у Харана была, и он после каждой еды
споласкивал её и убирал в карман, а ещё постоянно обтирал пальцы и
рот после еды какой-то небольшой тряпкой.
- Говорят, на каторге люди заболевают рудничным кашлем, -
поморщилась она. - Он там девять вёсен был... Может, он болен. Я
только не понимаю, зачем он женился тогда?
- Ну как же! Чтобы люди не болтали, - удивилась Утар.
- Но они всё равно болтают, - горько сказала Алай, срывая
травинку. - Я готова была к пересудам о себе. Ветер в степи гуляет,
не переставая. Но не к таким. Не к таким.
- Ты бы почаще заезжала. У нас весело. Ты что-то совсем
загрустила. Мы едем-то в ранде от вас, если не меньше. Неужели не
отпустит? Месяц почти сторонишься уже.
- Не знаю. Мне страшно спрашивать. Я по большей части по холмам
езжу или в шатре сижу.
- Ну ты приезжай. Там парни игры устраивают и сражаются.
Алай кивнула, и Утар уехала в свой хасэн, но ветер занёс это
семя в душу, и белые робкие корешки потихоньку крепли в сердце.
- Можно, я съезжу к отцу? - спросила она у Харана через пару
дней, не поднимая глаз.
Он долго молчал, потом хмыкнул и махнул рукой. У Алай от радости
мурашки пробежали по коже. Наконец-то она увидит Тура, и не
издалека, как было несколько раз за это время, а вблизи, и даже
поговорит с ним!
Нетерпение Алай передалось смирной, кроткой Бус, и та сама
поднялась в спорую рысь.
- Ты приехала! - радостно окликнула её Утар. - Поехали к
остальным!