Впервые видеть, что сделал Зверь, тяжело. Только вот Дарри видел
это уже много раз. И каждый раз, увы, он оказывался на месте чуть
позже, чем нужно. На какие-то полчаса–час, но позже. Однажды он был
очень близко, настолько, что почти видел его — кровь ещё была
горячей и, вытекая из тел, дымилась, а её железистый запах застилал
всё вокруг, перебивая даже сладковатый запах самой твари.
Дарри поднялся с колена, вытер пальцы пучком травы и пошёл в
дом.
Нить слабела. Зверя здесь уже нет.
Бёртон последовал за капитаном, держа саблю и кинжал
наизготовку. Просевшая дощатая дверь с узором из белых цапель,
сорванная с одной петли, перегораживала вход. Дарри отодвинул её, и
она ответила жалобным стоном, будто сожалея.
Внутри всё было перевёрнуто: лавки, сундуки, столы — всё
расколото в щепья. Перед массивной белёной печью валялись
опрокинутые вёдра, и среди рассыпанной по полу муки рыжели осколки
глиняных горшков.
А ещё кровь. Много крови.
Стены и потолок были просто залиты ею, и тут же, среди битых
черепков, муки и щепок лежало то, что осталось от семьи мельника и
двух его рабочих.
— Проклятье! — Дарри в сердцах выхватил саблю и рубанул ею ножку
лежавшего на боку стола, потом ещё раз… и ещё, пока та не сломалась
пополам.
Его переполняла злость.
— Капитан?..
Он обернулся. В дверях, глядя на жуткую картину, стояли Ард и
Терри с серыми лицами.
—Что-то он от раза к разу всё сильнее лютует, - пробормотал
Терри и вышел.
Ард потёр лоб тыльной стороной ладони и хрипло спросил:
— Что дальше делать будем, капитан?
— Обыщите всё вокруг, какие следы найдёте — зовите. А я...
осмотрюсь, — он стремительно вышел, на ходу пряча саблю в
ножны.
Обойдя усадьбу, наткнулся за домом на ещё одно тело с оторванной
головой, дошёл до леса, где запах слабел. Вернулся. Запах оставался
сильным только вокруг дома, и Дарри посмотрел наверх.
Ну, конечно!
Подняв лежавшую вдоль фундамента лестницу, он взобрался на
крышу. На старой, покрытой серой чешуёй лишайника и пятнами мха
черепице, отчётливо виднелись полосы — следы когтей, тянувшиеся
выше, к самому коньку. Дарри полез по следам, словно одержимый, до
самой балки, венчавшей двускатную крышу. Здесь запах был сильнее
всего, и здесь же следы прерывались, оставив кровавые отпечатки.
Нить дрогнула напоследок и растаяла.
Он улетел.