— Милорд? Что происходит? — хрипло спросила Кайя, чувствуя, как
горящие внутри угли, наконец, затухли, и боль отпустила.
Она поднялась с колен, не понимая, почему Ройгард не подаст ей
руку, оглянулась и увидела, как два человека тащат под руки
обмякшее тело её отца к отмели и зеленеющим ивам. Река здесь делала
поворот, образуя большую заводь, и карета стояла почти у воды,
скрытая от дороги алыми кустами бересклета. Вокруг не было никого,
кроме Ройгарда и трёх незнакомых бородатых мужчин с оружием.
— Отец! — крикнула Кайя и хотела броситься бежать, но её
остановила хлёсткая пощёчина Ройгарда, такая сильная, что она
оступилась и снова упала на траву, хватаясь рукой за лицо.
Щека горела, а из рассечённой губы закапала кровь.
— Не ори и стой здесь! — коротко бросил Ройгард. — Не вздумай
бежать и уж тем более плести свои смешные руны, если не хочешь
получить оплеуху ещё раз.
Она и не думала бежать. Кайя была так оглушена, напугана и сбита
с толку, что даже произнести ничего не смогла. Слышала только, как
Ройгард ушёл за карету и сказал кому-то, кого она не могла
увидеть:
— Heihai hagna 'a'a make hewa huahka'i kula a'hoe ahi e 'e
ai!
Ветер донёс лишь обрывки, да она и не так хорошо знала айяарр,
поняла только, что речь идёт о погоне.
Ройгард махнул своим людям, её подхватили под руки и тоже повели
к реке. Вода шумела где-то вдали, разбиваясь о пороги, а здесь был
пологий склон, усеянный разбросанными повсюду валунами, покрытыми
жёлтой коркой лишайника. Рядом с одним из таких камней на коленях
стоял отец — его держали два вооружённых человека. Ройгард
переговаривался с ними на айяарр, поставив Кайю чуть поодаль и
встав за её спиной.
Ройгард Лардо не мог говорить на айяарр…
Дождь кончился, ветер трепал мокрые косы ив, стряхивая с них
капли воды, рваные клочья туч неслись по небу, то обнажая, то
скрывая вершины холмов. С клёна падали последние листья и, гонимые
ветром, липли к ногам. В это мгновенье Кайя уже поняла, что всё
закончится плохо, но, когда увидела, кто выехал из-за скалы, совсем
потеряла землю под ногами и упала бы, не будь по бокам двух
стражей.
Длинный дождевой плащ с косматым волчьим воротником скрывал его
фигуру почти полностью, но она узнала бы его в любом обличье. Руки
в шипастых перчатках лежали на рукояти меча, а на лице — чёрная
маска, в прорезях которой темнели провалы глазниц. Спутанные волосы
намокли и, перехваченные кожаным шнурком маски, свисали, падая на
плечи.