И конь был ему под стать — огромный гнедой зверь с широкой
грудью, длинной гривой и чёрными фризами на ногах. От него валил
пар, он недовольно фыркал, тряс головой и, остановившись, начал
рыть землю копытом.
— Здравствуй, генерал, — произнёс человек в маске, спрыгнул на
землю легко, как тигр, и, бросив поводья одному из стоявших рядом
людей, обратился к Кайе, — здравствуй и ты, маленькая веда...
Она узнала его голос. Смотрела на него глазами, полными ужаса, и
только одна мысль билась в голове пульсом: сейчас они умрут.
— Ты ведь хотел встретиться со мной лицом к лицу, генерал? —
человек в маске скрестил руки на груди, и Кайя увидела под плащом
тёмные кольца айяаррской кольчуги. — Ну вот твоё желание и
исполнилось.
— Моё желание, подлая собака, исполнилось только наполовину,
потому что я стою к тебе лицом, а ты ко мне своим намордником, как
и подобает собаке, — ответил генерал хрипло и сплюнул на траву
кровь. – Не хочешь снять маску, чтобы быть лицом к лицу?
О Боги! Отец! Не говори этого! Не зли его! Он убьёт тебя за
такие слова!
Она бы крикнула ему это, но Ройгард стоял рядом, и она боялась,
что он снова её ударит. Хотя, какая разница! Он всё равно убьёт их,
а так, может быть, он хотя бы сделает это быстро.
Но человек в маске даже не шелохнулся, только снова положил руки
на рукоять меча и ответил совершенно спокойно:
— Снять маску? Пожалуй, в другой раз, не хочется пугать даму —
хорошие манеры присущи даже чудовищам.
— Ты хочешь убить меня, Эйгер? Ну так убей, чего ждёшь? —
воскликнул генерал. — К чему все эти шарканья ножкой и церемонии?
Ты же понимаешь, что это тебе всё равно не поможет?
— Я бы убил тебя, Арджент Альба, — ответил Эйгер негромко, — и
поверь, сделал бы это с огромным удовольствием… но, как ни странно
это прозвучит, сегодня мне не нужна твоя жизнь, — он сделал шаг
назад, прислонился к большому серому камню и продолжил: — Но
кое-что от тебя мне всё-таки нужно. И хотя мои люди хотят, чтобы я
тебя повесил, отдал собакам на растерзание, отрубил голову или
закопал живьём, или лучше всё это сразу одновременно… но я не стану
этого делать. Как бы мне и им не хотелось тебя убить, я понимаю,
что твоя смерть ничего не исправит... А вот твоя жизнь — может.
Генерал хрипло рассмеялся и ответил, снова сплёвывая кровь на
примятую траву: