Почувствовав соблазнительный запах, мой живот утробно заурчал.
Запихнув письмо в карман халатика, я, теряя тапки, галопом рванула
на кухню. Из Бабули кулинар еще хуже, чем из меня. Мало ли, как он
пельмени изуродует.
Но, к счастью, учитель справился. С каким‑то ностальгическим
видом он стоял у плиты, помешивая шумовкой в самой большой
кастрюле. Увидев меня, смущенно улыбнулся:
– До Распыления я только пельменями и питался. Самая для
программера была сытная и доступная еда… Кроме яичницы,
конечно.
– А яйца тоже драконьи? – спросила я невинно. Бабуля
фыркнул, но потом скроил строгое лицо.
– Следите за языком, барышня. Вы прекрасно знаете, что до
распыления драконы на Земле не водились.
Я прикусила язык. Ведь хотела сказать о динозаврах, а не о
драконах! Как они с языка‑то сорвались? Если Бабуля заметит – ни в
жисть не отстанет, пока всю правду не вытрясет. А о Шаробайкином
предложении я ему говорить точно не собираюсь: на Мать Драконов он
меня не отпустит. Запрет в подвале, и ключ выбросит. Он вообще не
хотел, чтобы я в агентство устроилась. Особенно после того, как сам
охотиться перестал… Но больше меня никуда не хотели брать –
татуировки говорили о беспризорном прошлом, а считалось, и весьма
обоснованно, что дети, выросшие на улице, совсем без башни.
Обед прошел мирно. Обоим не хотелось заострять внимание на
скользких вопросах, так что я вкратце рассказала, как прошло
дежурство, а Бабуля поведал, как он ухаживал ночью за близнецами,
Сашкой и Глашкой.
На самом деле, никакие они не близняшки, а последняя находка
Бабули. Глашку год назад нашел на выеденном вурдалаками хуторе, а
Сашку подобрал в окраинах, на свалке. Были они примерно одного
возраста, вот и стали не разлей вода… Только у Глашки головенка вся
седая – натерпелась, пока от бывших своих родителей в погребе
пряталась, а Сашке нельзя было давать в руки спичек: так и
закатывался, увидев огонь.
Поднимаясь по лестнице в комнату Ласточки, я думала: может, он
вовсе никуда и не убегал? Может, Бабуля выглядит изможденным
потому, что всю ночь просидел с больными…
Ласточка выглядела хуже, чем вчера. Веки стали совсем
прозрачными, скулы заострились, серебряные волосы вялыми прядями
змеились по подушке. Поставив на тумбочку миску с пельменями в
бульоне, я присела к ней на кровать. Взяла горячую узкую
ладонь.