- Смотри, Ефимыч, что Америка творит, - хмыкнул Казимир
Петрович, листая газету «Труд». – Никсон, собака такая, ввёл
плавающий курс доллара.
- Нужно срочно собрать мужиков, - предложил Иван Тафгаев. – И
заявить категорический протест от нашего ремонтно-инструментального
цеха.
- Ноту в ООН напишем! – Возбудился Демидыч. – Печать поставим!
Пусть потом американцы эти, как хотят, так и выкручиваются!
- Вы мне тут дурочку прекращайте валять! – Взвизгнул Ефимка. –
Живо на работу поднимайтесь!
- Не имеем права, нарушать нормы социалистического трудового
законодательства, - спокойно возразил Казимир, у которого было
незаконченное высшее образование. – А если я, не использовав
отведённое мне время на обеденный перерыв, палец себе оттяпаю? Тебя
же самого по судам затаскают. Выпрут с завода с волчьим
билетом.
Сергей Ефимович громко и выразительно закашлялся. И вообще
слишком грамотного Казимира он давно побаивался, поэтому быстро
пошёл на попятную.
- Иван, пойдем, поговорим, тут жалоба на тебя от одной работницы
поступила, дело «пахнет керосином», - уже более миролюбиво заявил
мастер цеха.
- Так, дальше без меня не читайте, - с серьезным видом
потребовал у товарищей Тафгаев. – Сейчас вернусь, всё это дело
обмозгуем. И если надо привлечём общественность и дойдём до высших
инстанций!
Поднявшись в общий коридор, через который можно было попасть из
одного подразделения в другое, Ефимка вытащил какую-то
бумаженцию.
- Марухина со сборки колёс требует, чтобы ты на ней женился, -
мастер потряс порядком замусоленной и помятой бумажкой. – Пишет,
что залетела именно от тебя.
Кого-кого, а вот эту Марухину, склочную и скандальную бабу,
Тафгаев на дух не переносил и никогда к ней даже в очень пьяном
виде не подкатывал. И уж тем более жениться на ней ни при каких
карах небесных не собирался!
- Сергей Ефимович, суньте ей бумажку эту в одно место! Я с сотню
свидетелей найду, что у меня с этой оторвой, которая в общаге
недавно на всех мужиков вешалась, никогда ничего не было! –
Отмахнулся Иван и пошёл обратно в каморку к мужикам.
Внутри парня всё просто клокотало от возмущения. Он сам конечно
был далеко не ангел, но пределы какие-то должны всё-таки
существовать, человеческой наглости и бессовестности! В комнатушке
Тафгаев угрюмо взял бутылёк с прозрачной жидкостью, плеснул его
содержимое в гранёный стакан и, чуть-чуть капнув туда воды, залпом
опрокинул полученный коктейль в горло. Он краем глаза заметил
испуганные глаза мужиков и мгновенно потерял сознание.