Ещё один лежал на спине, и из груди его торчал толстый черенок
арбалетной стрелы с пёстрым оперением. Этот был жив, и я поспешил к
нему.
Краем глаза я заметил, что из нападавших один валяется на
обочине дороги. Хороший удар мечом лишил его всей верхней части
головы. Двоих других, которых моя атака застала во время рукопашной
схватки, катаются под копытами бешено пляшущих боевых коней и их,
скорее всего, уже тоже не спасти.
Я перепрыгнул через ещё заваливающегося на бок арбалетчика,
выпустившего из ослабевших рук уже снаряжённый для повторного
выстрела арбалет, и помчался к лежавшему на спине, слабо шевелящему
ногами стражнику.
Заорав на бегу уцелевшим стражникам, растерявшимся от внезапного
окончания схватки: «Чего рты раззявили! Вяжите их! Они просто в
обмороке!» - я подлетел к поражённому арбалетной стрелой бойцу и
упал возле него на колени.
Мгновенно усыпив его, чтобы он не страдал от боли, я заглянул к
нему внутрь. Остро заточенный металлический наконечник стрелы задел
сердечную сумку снизу, проделав глубокий надрез. Именно его
следовало заживить в первую очередь! Я положил ему обе руки на
грудь и зажмурился. Через минуту края разреза срослись, не оставив
на сердце даже шва.
Теперь следовало заняться самой стрелой. Я вспомнил, что
правильное название у неё — болт. Арбалетный болт! Вытащить его
наружу не было никакой возможности. Любая такая попытка убила бы
парня. Остриё болта и так проделало глубокие разрезы в окружающих
тканях, рассекло несколько кровеносных сосудов и насквозь пробило
лёгкое.
Деваться было некуда, и я приступил к ликвидации наконечника
прямо в теле умирающего. Миллиметр за миллиметром растворяя его
металл, я тут же залечивал освобождающуюся рану. И только тогда,
когда наконечник полностью исчез, я позволил себе разогнуться,
вытереть со лба пот и чуть-чуть отдохнуть. Возле меня стоял, глядя
на раненого сверху вниз, сам командир стражников. Неподалёку от нас
его подчинённые стаскивали в кучу уже связанных, но всё ещё
бесчувственных разбойников.
Выбралась из кареты и Марина. Она стояла в двух шагах и
сочувственно смотрела на меня. Я подмигнул ей, мол, надежда ещё
есть и вновь склонился над спящим парнем. Из уголка рта его бежала
струйка крови, что неудивительно при ранении лёгкого, но я знал,
что крови больше не будет.