Дана тоже выдавила натянутую улыбку и
отвернулась от альбома.
—
Забудьте, - сказала она и поднялась на ноги. Кажется, Дана преодолевала
порыв сбежать сейчас же, потому вежливо сказала: - Пожалуй, я достаточно отняла
вашего времени. Спасибо, что приютили, но мне пора вернуться к отцу – Жак,
верно, меня заждался.
—
Жак – это ваша собачка? – порывисто спросила Лара – ей отчего-то
расхотелось, чтобы Дана уходила.
А та вспыхнула, будто ее оскорбили:
—
Жак – это мой жених! Господин Джейкоб Харди.
Потом еще раз бросила взгляд на альбом
и вышла за дверь.
А Лара, прижав тот альбом к сердцу, отругала
себя за недогадливость. Господин Харди – жених Даны?.. Следовало бы понять это раньше: ведь те, кто
заселился ночью, сняли три номера. Для отца, дочери и ее жениха, как теперь
стало очевидно.
Но Лара все еще была растеряна и
озадачена, потому как ей показалось – всего лишь на мгновение и, как теперь уж
очевидно, что ошибочно… и все же Лара была уверена еще минуту назад, что господин
Харди проявил к ней интерес.
Теперь же, узнав все обстоятельства,
она чувствовала досаду – и не могла найти причину ее…
* * *
Перед мамой-Юлей отчитаться удалось на
удивление быстро. Никаких уточняющих вопросов: матушка лишь хмурилась и с каждым
Лариным словом становилась все мрачнее.
Отчего? Лара расспрашивать не решилась.
Чувствуя, что задыхается в своей
уютной девичьей комнатке, Лара захотела сбежать отсюда тотчас – куда угодно!
Хоть и станет ее мама-Юля ругать, но то после. Она спешно переоделась в любимое
ситцевое платье и опрометью, даже не предупредив никого, помчалась через
персиковый сад к калитке, что вела на узкую извилистую тропку – к морю.
Море, шелестя бархатной пеной о
прибрежный ракушечник, ласкало горящие после бега ступни Лары. Она постояла
немного, привыкая к его прохладе, а потом стянула через голову ситцевое свое
платье – бросила не глядя за спину и осталась в нижней рубахе, едва
прикрывающей колени. Сделала несколько шагов, оттолкнулась и с головою
бросилась холодные воды, чувствуя, как заходится от восторга сердце. В такие
минуты ничего не существовало для Лары кроме нее самой и всемогущей стихии,
которая с легкостью могла поглотить Лару, не оставив и следа, но отчего не
делала этого. Позволяла быть с собою на равных. Играла, может?