И в голову вот лезло всякое.
- Богдан, - раздался тихий шепоток. – Что ж ты так со мной…
…он повернул голову и руку положил на рукоять револьвера.
Оно-то, конечно, охрана охраной, а привычки привычками.
- Сама виновата, - ответил, чувствуя, как вялые пальцы
беспомощно скользят по металлу. Ишь ты, и не сгибаются почти…
…зелья это.
Выпейте.
Надобно… боль отступит… да чтоб он хоть раз еще…
- В чем виновата? – слезливо поинтересовался голосок, от
которого рана в глазу зачесалась невероятно. И Стрежницкий
заскрипел зубами. Вот и где, спрашивается, эта самая охрана? Его,
может статься, убивать пришли, а их будто и нет.
Спят, что ли?
- Так и ты ж меня убить собралась, - он закрыл глаза и задышал
часто, быстро, заставляя себя сосредоточиться на вялой руке и
треклятом револьвере, который оказался дальше, чем должен был быть.
– Или не собиралась.
- Я тебя любила, - с упреком произнес призрак.
Повеяло холодом.
Жутью.
А в голове прояснилось. Все ж таки боль – хорошее средство… от
воздействия помогает найчудеснейшим способом.
- И дитя наше…
- Какое дитя? – пальцы-таки добрались до рукояти. – Мы с тобой
всего-то с полгодика вместе и побыли, откуда дитяти взяться?
- Мое… мое… - призрак отделился от стены. Он казался бледным
пятном. – Разве ж не обещал ты заботиться…
Не обещал.
К обещаниям своим Стрежницкий относился весьма серьезно. И
теперь подтянул револьвер поближе, а сам заскулил, надеясь, что
выглядит в достаточной мере жалко, чтобы тварь подобралась
поближе.
- Ты виноват, виноват… - знакомый голос очаровывал, и на глаза
навернулись слезы, сердце в груди вспыхнуло, сжалось, а после
пустилось вскачь. Того и гляди разорвется. Во рту пересохла, а
пальцы мелко задрожали. – Искупи, искупи… искупи…
- Чем? – Стрежницкий зажмурилась, изо всех сил пытаясь
противостоять наваждению. А давили крепко, сминая волю, и если бы
не благословенная боль в горящем глазу, он бы не выдержал. Он
зацепился за эту рану, которая еще недавно злила, и держался ее,
смакуя боль во всем ее многоцветьи. Он дышал прерывисто, и
задыхался, а в груди закипал кашель.
- Придет… от меня придет… помоги… сделай, что скажет… ты должен…
должен… иначе… умрешь…
Призрак подобрался достаточно близко, чтобы Стрежницкий различил
тонкий цветочный аромат духов. И как ни странно запах этот придал
сил.