Будут пугать?
Как бы не так.
Он поднял руку. И выстрел прозвучал оглушающе, во всяком случае,
сам Стрежницкий оглох, а еще ослеп и потерялся где-то, а где и сам
нельзя. Мелькнули и полетели темно-зеленым шаром болота, а с ними
костры и кони, люди, все, которых ему случалось встречать в жизни
своей. И мир, и небо… и только чьи-то серые глаза удержали его от
падения в бездну, в которой проклятую заблудшую душу уже ждали
черти с кострами. Подождут…
…он пришел в себя сразу, так сказали после. А Стрежницкий
согласился. Сразу так сразу.
Главное, что очнулся.
И револьвер подхватил дрожащею рукой. И сполз с постели, вставши
на четвереньки, поскольку ноги не держали, да и от того, чтобы
героически не обмочиться его удержало лишь чудо.
- Эй, кто-нибудь… - голос звучал на редкость сипло, надсаженно.
А еще Стрежницкий распрекрасно осознавал, насколько он ныне жалок.
Если бы промахнулся… небось, не стали бы нянчится, подушку на лицо
и… что бы он сделал?
Ничего.
А то и вовсе утянули бы в бездну призрачного мира…
…а он не промахнулся.
И теперь сидел над телом девушки в темно-синем платье с белым
отложным воротничком. Чулочки шелковые… лицо… почти уцелело, пуля
вошла аккурат под левым глазом, причем глаз сохранила, а скулу
разворотило. И смотреть на это было… неприятно, пожалуй.
Война…
На войне он видывал и таких вот девочек, и других, моложе,
невинней. Застреленных, повешенных, сожженных, замордованных до
смерти. И его людьми в том числе, но то на войне, а теперь же мир…
кажется, мир… только почему он чувствует себя поганей, нежели
тогда?
Он прижал пальцы к шее, хотя с такою раной девица не могла
остаться живой.
И покачал головой.
Как же тебя так угораздило-то?
До столика, на котором валялся сигнальный амулет, Стрежницкий
полз на четвереньках. Его даже не слишком-то удивило, что охрану не
встревожил выстрел. Дай бог, чтоб живы оказались… он добрался.
И поднялся.
И амулетку стащив, сдавил в кулаке.
…и сел, закрыл глаза, пытаясь отделаться от шепота:
- Помоги… помоги и будешь прощен…
Хрена с два. Не за что ему прощения просить. Не за что…
Глава 2
…князя все-таки унесли.
И папенька Таровицкой, человек высокий и крепкий, хмурился,
двигал бровями и губами, но ни слова не сказал. А бабушка
Одовецкой, Таровицкого и взглядом не удостоившая, бросила:
- Молодец… отличная работа.