— Волосы, как всем прочим поварам, остричь! — грозно хлопнул
рукой по столу Ридейро-старший, отчего я нервно вздрогнула, до
конца так и не осознав, что только что произошло. — Ради тебя мы
пошли на нарушение инструкций, но раз ты не способна этого по
достоинству оценить, то будешь теперь как все!
Я стиснула зубы, но промолчала. Хотелось закричать и вцепиться
ногтями в эти холеные рожи, но в таком случае я мигом лишилась бы
работы, единственного источника хоть и скудного, но дохода.
— Тебе ясно? — потребовал ответа граф.
— Да, — вынужденно согласилась с ним, про себя уже придумывая
способы спрятать свое сокровище.
Волосы всегда были моей гордостью. Длинные шелковистые светлые
локоны доходили до талии и были очень густыми. Просто так не
спрячешь, но если раздобыть тугую сетку...
Я уже развернулась, чтобы идти работать дальше, как неожиданная
боль пронзила затылок. Я дернулась, стараясь ослабить натяжение
оттянутой назад длинной косы, но сделать ничего не смогла. Миг, и
кожу на затылке обдало непривычным холодом, а освобожденные из
плена тугой прически локоны завились пружинками и упали на
лицо.
— Еще раз в еде будет волос — обрею налысо, — вкрадчиво пообещал
мне на ухо Тиран, довольно крутя в руках мою отрезанную косу.
Меня начала бить мелкая дрожь. Я стояла истуканом и не могла
поверить в произошедшее. Как так? Меня, княжну, остригли, как
какую-то… кухарку?!
«А ты и есть кухарка», — нещадно всплыла горькая мысль.
Тиран широко улыбнулся и презрительно бросил:
— Свободна!
Я развернулась и на негнущихся ногах направилась к двери, по
дороге услышав от графа тихое недовольное замечание: «Зачем ты с
ней настолько жестоко?» Ответа дожидаться не стала, да и не
услышала бы ничего. В ушах стоял гул, сердце колотилось, как
бешеное, а в глазах застыли слезы. Горькие слезы унижения. Как
дошла до ближайшей кладовки и заперлась там, я не помню. Рыдала
навзрыд, тогда, наверное, час, не меньше, а в это время на кухне
подгорала шарлотка.
Криво обрезанные пряди я убрала под косынку, а по приходу
обратно на кухню услышала ехидное:
— Ну что, княгинька, теперь как мы? Правила для всех писаны.
Злорадствовали слуги еще долго.
После этого Тии’ран вместо приправ в супе получил смесь
слабительных трав, а я впервые отправилась мыть посуду. И все бы
ничего, если бы на это время жалование мне не урезали, а это еще на
несколько месяцев отсрочивало мою свободу...