- Она старая…
- И хорошо. Для вас, мои дорогие. Княгиня Вевельская не может
быть бесплодной… если она желает оставаться княгиней.
Вот уж чего Евдокия точно не желала. Но разве ж у нее был
выбор?
Был.
Отказаться.
Он ведь забрал перстень и… и не следовало принимать его.
Любовь?
Любовь – это хорошо, но не получится ли так, что ее будет не
достаточно?
Нет, она не сомневается в Лихо… пока не сомневается? Или, если
все-таки думает о том, что однажды он попросит развода, все-таки
сомневается?
Это дом… или не дом, но люди в нем обитающие… сестры Лихослава…
и отец, который до Евдокии не снисходит, и всякий раз, встречая ее,
кривится, будто бы сам вид Евдокии доставляет ему невыразимые
мучения.
- Поэтому и говорю я, дорогие мои, что надо немного подождать.
Ни один мужчина не потерпит рядом с собой бесплодную жену…
- А если вдруг?
Робкое сомнение, которое отзывается злой исковерканной радостью.
Действительно, аесли вдруг боги окажутся столь милостивы… если
вдруг не так уж Евдокия и стара… она ведь ходила к медикусу…
поздний визит, маска… пусть и говорят, что медикусы хранят свои
тайны, но под маской Евдокии спокойней. И он уверил, будто бы все с
нею в порядке.
И в тридцать рожают.
И в сорок… и если так, то… то до сорока она сама с ума
сойдет.
- Хватит уже о ней, - Катаржина произнесла это с немалым
раздражением, точно эти разговоры о Евдокии вновь обделяли ее.
В чем?
В восхищении ее рукоделием? О да, вышивала она чудесно, что
гладью, что крестом, что бисером… пыталась, помнится, и волосом,
как святая ее покровительница, создавшая из собственных волос
гобелен чудотворный с образом Иржены-Утешительницы. Правда, свои
тяжелые косы Катаржина не захотела остригать, удовлетворилась
купленными… может, оттого у нее и не вышло?
Какое чудо из заемных волос?
Евдокия стянула перчатки и прижала холодные ладони к щекам.
Вотан милосердный, какие у нее мысли появились. Самой от них гадко,
ведь никогда-то прежде Евдокия не радовалась чужим неудачам, а тут…
будто отравили, только не тело, а душу.
Нет, хватит с нее…
Хватит…
Она уже совсем решилась уйти, когда…
Звук?
Стон… или крик… такой жалобный…
- Вы слышали?
- Это всего лишь птица, - с уверенностью заявила Богуслава.
Птица?
Евдокии случалось слышать и густой бас болотной выпи, и жалобное
мяуканье сойки, и разноголосицу пересмешников, которые спешили
похвастать друг перед другом чужими крадеными голосами, но вот
такой…