- Ты только словечко скажи, - он дыхнул Элечке в шею
перегаром.
И та покачала головой: оно верно, стоит слово сказать, и батюшка
Себастьяна за хвост к алтарю приволочет, а братья помогут, да
только… что с того?
Не ехать же и вправду к светлой жизни на лоне природы?
Нет, на подобные подвиги Эльвира Чеснецка готова не была.
- Нет, батюшка, не надо, - она взмахнула ресницами. – Ты прав
был всецело. Не тот он человек, который нам нужен… не тот…
А может, поискать кого похожего на батюшку?
Сильного и не особо умного? Папенька там про какого-то своего
приятеля сказывал… граф-то никуда не денется, а на приятеля этого
можно глянуть… если, конечно, он не мечтает отбыть на край мира
оленей пасти… или медведей стрелять.
- Ты у меня такой сильный… и что бы я без твоей защиты
делала?
Барон лишь крякнул.
Дочь он любил, как и прочих своих детей. И за них не то, что
князю, королю бы рыло начистить не побоялся. Впрочем, мысль сия
была крамольной, и даже во хмелю барон осознавал это, а потому
прогнал прочь. Благо, Его Величество поводов для баронского гнева
не давал…
- Ниче, Элька, будешь ты у меня княжной, - он ободряюще похлопал
дочь по плечику, как по мнению барона чересчур уж узенькому,
тощему. Сам-то он предпочитал женщин солидных, в теле и нынешней
моды на тщедушных красавиц не разумел. Но раз уж дочери хотелось
голодом себя морить, то пущай. А что до обещания, то даром что ли
молодой Дагомысл Ружайский, который не столь уж и молод, но ума
невеликого, в грудь себя бил, что любого перепить способный… и еще
спор предлагал. В хмельной голове мысли заворочались быстро,
причиняя барону едва ли не физическое неудобство. Его аж замутило
слегка, но Вотан не дал перед дочерью опозориться.
- Станешь княжной. Чтоб мне век бутылки не видать!
Клятва была серьезна.
И следует сказать, что слово свое он сдержал. Месяца не прошло,
как Чеснецка роза переехала в Ружайский розарий. К слову, победа
эта далась барону нелегко, и к зятю он проникся великим уважением,
которое выказывал громко, искренне, добавляя, что крепка княжья
кровь.
А баронская – и того крепче.
Эльвира предпочитала помалкивать…
Ненаследный князь с легкостью перемахнул через витую ограду.
Она, с коваными розами и стрелами, была красива, но и только.
Впрочем, Бяла улица Познаньска являла собой место тихое, спокойное.
Преступления здесь случались редко.