- Мне моего дорогого Фому Чеславовича матушка отыскала, за что я
ей по сей день благодарная. Хорошим человеком был, степенным,
состоятельным… меня вот баловал…
Аглафья Прокофьевна вздохнула с печалью.
- Правда деток нам боги не дали, но на то их воля…
И вновь перекрестилась.
Как-то…
Сигизмундус пнул Евдокию под столом, и так изрядно, отчего она
подскочила.
- Что с вами, милочка? – заботливо поинтересовалась Аглафья
Прокофьевна, возвращаясь к рукоделию.
- Замуж… хочется, - процедила Евдокия сквозь зубы. – Страсть до
чего хочется замуж…
- Только кто ее возьмет без приданого…
- Дорогой кузен, но ведь папенька мне оставил денег!
- Закончились…
- Как закончились?! Все?
Сигизмундус воззарился на кузину с немым упреком и мягко так
произнес:
- Все закончились. Книги ныне дороги…
- Ты… - Евдокию вновь пнули, что придало голосу нужное
возмущение. – Ты… ты все мои деньги на книги извел?! Да как ты
мог?!
- И еще на экспедицию, - Сигизмундус к гневу кузины отнесся со
снисходительным пониманием, каковое свойственно людям разумным,
стоящим много выше прочих. – На снаряжение… на…
- Ах, не переживайте, милочка, - Аглафья Прокофьевна несказанно
оживилась, будто бы известие об отсутствии у Евдокии приданого было
новостью замечательной. – Главное приданое женщины – ее собственные
таланты. Вот вы умеете варенье варить? Сливовое?
Евдокия вынуждена была признать, что не умеет. Ни сливовое, ни
иное какое. И в подушках ничего не смыслит, не отличит наощупь
пуховую от перьевой. В вышивании и прочих рукоделиях женского плану
и вовсе слаба… каждое подобное признание Аглафья Прокофьевна
встречала тяжким вздохом и укоризненно головой качала.
- Вашим образованием совершенно не занимались… но это не беда…
выдадим мы тебя замуж… поверь тетушке Аглафье.
Сигизмундус закашлялся.
- Что с тобою, дорогой кузен? – Евдокия не упустила случая
похлопать кузена по узкой спине его, и хлопала от души, отчего
спина оная вздрагивала, а кузен наклонялся, едва не ударяясь о
столик головой.
- П-поперхнулся… - он вывернулся из-под руки.
Аглафья Прокофьевна наблюдала за ними со снисходительною
усмешечкой, будто бы за детьми малыми.
- Значит, ее можно сбыть? – он ткнул пальцем в Евдокиин бок. –
Ну, то бишь замуж выдать…
- Можно, - с уверенностью произнесла панна Зузинская. – Конечно,
она уже не молода, и без приданого, и по хозяйству, как я понимаю,
не особо спора…