- И-извините… - взгляд черных гишпанских глаз заставил его густо
покраснеть, он вдруг ощутил себя человечком жалким до
невозможности, никчемным и годным едино волкодлакам на пропитание…
некстати вспомнилась вдруг матушка.
Братья.
И отчим, образ которого Гавриил всячески гнал из памяти, но тот,
упертый, возвертался.
- И-извините, - он вытащил из кармана платок и прижал к носу. –
Аллергия…
- Надеюсь, не на меня? – шелковая ладонь панны Каролины
скользнула по щеке. – Было бы огорчительно, ежели б юноша столь
очаровательный…
Она мурлыкала.
И глядела прямо в глаза, и от взгляда ее становилось неловко.
Гавриил ясно осознал, что сия женщина, великолепная, какой только
может быть женщина, стоит несоизмеримо выше его. И с высоты своей
смотрит на него с интересом.
Жалостью?
Насмешкой… к насмешкам Гавриил привык, жалости стыдился, а вот
интерес этот…
- Не на вас… на… на цветную капусту! – выпалил он и покраснел,
поскольку врать было нехорошо. И одно дело, если ложь служила во
благо государства и людей, и совсем другое, когда Гавриил врал для
себя.
- На цветную капусту? – удивилась Каролина. – Никогда не
слышала, чтобы у кого-то была аллергия на цветную капусту!
- Значит, я особенный… - Гавриил вновь чихнул и поднялся. –
И-извините… я… я, пожалуй, пойду…
Однако панна Каролина настроена была на беседу.
- Простите, - она взяла Гавриила под руку, а он не посмел
отказать ей в этакой малости. Запах духов сделался вовсе невыносим.
– Но где, позвольте узнать, вы нашли здесь цветную капусту?
Ее бархатный голос, пусть и был не столь богат, как у панны
Акулины, завораживал.
И не только голос.
Темно-винного колеру платье облегало фигуру Каролины столь
плотно, что казалось, будто бы оно не надето – приклеено к смуглой
ея коже. И у Гавриила престранное желание – сковырнуть краешек,
проверить, и вправду ли приклеено, а если и вправду, то крепко ли
держится.
Взгляд его, обращенный не на лицо, но в вырез, пожалуй, чересчур
уж смелый, хотя и следовало признать, что смелость сия происходила
исключительно от осознания Каролиной собственных немалых
достоинств, затуманился.
- К-капусту? – переспросил Гавриил, немалым усилием воли
заставив себя взгляд отвести.
И узрел, что к беседе их прислушивается не только пан
Жигимонт.
- Капусту, - подтвердила Каролина, и вишневые губы ее тронула
усмешка. – Цветную.