Лина позже всех разделалась со своим
бутербродом, а, покончив с ним, достала плитку шоколада. Когда она
все это успела собрать? Отломила нам по кусочку, а остальное сунула
обратно.
— У меня больше ничего нету на
завтра, — сказала она, извиняясь.
Мы молча принялись за угощение. Если
на хлеб Макс только раз взглянул с сомнением, то десерт удостоился
более пристального внимания. Лакомству удалось поразить
невозмутимого Макса. Я с трудом сдерживала ухмылку.
— Вкусно, да? — сказала Лина,
довольная собой. — Я тоже люблю шоколад, — улыбнулась она.
— Шоколад, — повторил Макс, словно
пробуя слово на вкус.
— Никогда не ел? — спросила я.
— Нет. — Он медленно прикончил свой
кусочек. — Спасибо
Мы с Линой переглянулись.
— Пожалуйста.
Какое-то время сидели молчали. Ни я,
ни Лина не решались нарушить тишину.
— Смотри, — сказал Макс, показывая
руку, на ней снова заиграл огонек, стало светлее. Пламя пробежалось
по ладони и потухло. Тут же все погрузилось во мрак.
— У всех живущих в Межгорье есть
умение, у каждого свое. Это — мое. — И снова на его пальцах
заплясал огонек.
— Он тебя слушается? — воскликнула
Лина.
Макс долго смотрел на пламя, лизавшее
его пальцы.
— Иногда он меня, иногда я его.
Казалось, в его глазах промелькнула
грусть, которую он быстро скрыл, как и другие чувства, иногда
отражающиеся на лице. Что-то изменялось, и его желание продолжить
рассказ исчезло.
— Надо поспать. Завтра встаем
засветло: до темна нужно выбраться из леса. Других укрытий не
будет. И тебе все еще необходимо согреться, — сказал он так, словно
это должно было что-то мне объяснить. Я ничего не поняла, и так
зная, что продолжаю мерзнуть.
Лина, с легкостью приняв информацию,
улеглась на полу, там, где он был теплым. Она вообще лучше
реагировала на все происходящее вокруг: может, сказывался возраст,
еще позволявший верить в сказки. Я легла рядом, обняв ее. Она,
повертевшись, прижалась ко мне спиной в теплом пуховике и, кажется,
тут же уснула.
Я лежала, пытаясь не думать о холоде,
и не сводила взгляда с Макса. Сначала он задумчиво наблюдал за
огненным танцем, потом потянулся за кучей моих вещей и расстелил их
рядом, после — повернулся ко мне. Его глаза не позволяли
отвернуться, словно поймав меня в плен.
— Верни мне плащ, — прошептал он.
От неожиданности я привстала.
— Но ты ведь говорил...— Я не
находила слов. Он ведь обещал! Или нет? Я в ужасе смотрела на
Макса. Его взгляд действовал на меня так, что я чувствовала себя
пойманной в западню. Он невесело улыбнулся и устало вздохнул.