– Как хочешь.
– Закрою. Так вспоминается легче. Я раньше всегда, если хотела
вспомнить что-то действительно важное, глаза закрывала… и теперь
вот… я не боюсь, ты не думай.
– Не думаю.
– Просто… неприятно.
– Знаю.
– Но нужно, да?
– Да.
– Тогда… дождь шел. Здесь ранней весной дожди идут постоянно… и
осенью тоже… вообще осень с весной очень похожи, но весной солнце
более яркое, что ли… в тот день не было. И дожди шли давно, поэтому
меня в дом забрали. Он сказал, что скоро все закончится…
– Тебе?
– И мне тоже. Я обрадовалась. Я так устала тогда, Райдо… и еще
ребенок. Я поняла, что ребенок будет, но не хотела, чтобы он
родился. И подумала, что будет замечательно, если нас, наконец,
убьют. Я так долго ждала, когда же он решится… или нет, неправильно
сказала. Ему не нужно было решаться. Он ведь не испытывал сомнений,
когда собирался кого-то убить. Не решиться, а…
– Определиться?
– Именно. Определиться. Он был очень радостный. Сказал, что
наконец-то все…
– Что «все»?
– Не знаю… я не подслушивала… я просто сидела…
– В сейфовой комнате?
– Да.
– Это… нормально? – он спрашивал так, точно извинялся, что
подобное может считаться нормой. Однако сам вопрос…
– Нет, – вынуждена была ответить Ийлэ. – Обычно меня держали или
в подвале, или на улице… или в других комнатах, если ему хотелось.
Он сам за мной пришел. И цепь снял. В подвале крюки есть, на них
удобно закидывать было.
Теплые пальцы скользнули по щеке, успокаивая.
И тянет открыть глаза, стряхивая этот полусон, полуявь, затереть
его, а то и вовсе избавиться раз и навсегда, но не время.
Ийлэ не убивала.
Почему-то сейчас становится важно доказать, что она и вправду не
убивала…
Дождь шел. В подвале всегда сыро было и холодно, но в тот день –
особенно. Ийлэ лежала. Тогда она почти все время лежала,
свернувшись калачиком, сунув руки в подмышки, глядя на стену. И
самой-то стены этой не видно, потому что свечей ей не оставляли, но
Ийлэ чувствовала близость камня. Иногда она протягивала руку, и
пальцы ложились на осклизлые блоки, нащупывали между ними протяжки
строительного раствора.
Трещинки.
Или вот железные штыри креплений, которые уходили в камень,
словно корни в землю.
Было время, когда она пыталась вырваться.
Давно.
Но теперь она смирилась. Привыкла. И так легче, если просто
лежать, смотреть в темноту. Думать о том, что однажды она, Ийлэ,
умрет.