Высокая луна прекрасно освещала путь. Только
чёрная глубина леса, там, под еловыми кронами, хранила свои
мрачные секреты.
Тем неожиданней прозвучал откуда-то издали протяжный
печальный вой.
Шеддерик даже сбился с шага, прислушиваясь. Но
мальканка продолжала идти, не обращая внимания.
Волки? В этих местах, говорят, много волков. Они даже
на тракт выходят.
На всякий случай следовало бы зарядить пистолет,
благо и порох, и заготовленные пыжи и пули хранились в поясной
сумке. Но этим не стоит заниматься на ходу, да ещё и в
темноте. Так что единственным оружием сейчас у Шеддерика оставалась
морская укороченная сабля.
Вой повторился.
Всё так же далеко, но вроде бы теперь с другой
стороны. Или показалось?
За очередным поворотом реки мальканка надолго
остановилась, словно раздумывая, что делать дальше.
Шеддерик спросил:
– Что-то не так?
– Мы были здесь прошлой осенью. Место похожее, но… я
не могу знать точно.
В голосе её звучала досада, но злилась девушка
явно на саму себя.
– Ничего. Река не даст сильно заблудиться. Давайте
поднимемся на берег и проверим.
– Да. Если я права, чуть дальше должен быть пологий
спуск к воде. Мы собирали ягоды несколько дней, ночевали прямо у
болота, а на берегу готовили и отдыхали.
Но за поворотом спуска, о котором рассказала девушка,
не оказалось. И за следующим поворотом тоже.
Шеддерик даже пару раз поднялся наверх, проверить,
нет ли там звериной тропы или каких-нибудь следов пребывания здесь
других людей – но тщетно.
И лишь когда начало светать, рэта уверенно узнала
место.
– Вон та ёлка с двойной макушкой! Это точно
здесь!
Больше той ночью волчьего воя они не слышали. А когда
выбрались на высокий берег, стало ясно, что она не ошиблась: там
были отлично видны старые кострища. У одного даже лежало брёвнышко,
чтобы можно было удобно сидеть у огня. А чуть в стороне Шеддерик
увидел обветшавший шалаш. Наверное, в нём монахини и
ночевали.
– Остановимся здесь, – решил Шеддерик. – На пару
часов, вам надо высушить обувь. Да и отдых нам с вами не помешает.
Займусь костром.
Рэта кивнула. Но в стороне не осталась – принялась
деятельно обдирать кору с ближайшей берёзы, а потом – ломать
мелкие сухие ветки, которых всегда много у елок под пышной
кроной.
Пока Шеддерик сооружал что-то вроде фитиля из пороха
и пыжа, она успела приволочь несколько высохших на корню
молодых