ёлочек, ствол можно обхватить пальцами одной руки.
Такие даже рубить не надо – дёрнул посильней, и вот уже она у тебя
в руках. Что же, это тоже топливо. Хотя сгорят они очень
быстро.
– Отдохните, – попробовал образумить её
Шеддерик. – День был тяжёлый, и завтра будет не легче.
– Когда двигаешься, – рассудила рэта, – не так
холодно.
Она ещё прогулялась по поляне, принесла
откуда-то несколько расколотых, серых от времени поленьев.
Так что, когда огонь, наконец, был добыт, его
нашлось, чем накормить. К тому времени небо на востоке посветлело,
вот-вот должно было показаться солнце.
Чеора та Сиверс наконец угомонилась, села поближе к
костру и протянула к нему заледеневшие руки. Дым потянулся к небу,
и это было нехорошо: дым могли заметить враги.
Однако тут уж – ничего не поделаешь. Без огня они не
смогут продолжить путь.
Она сидела, прикрыв глаза и распрямив усталые
ноги…
Кстати о ногах.
Огонь – это полдела. Главное – высушить одежду и
обувь. А для этого надо бы эту самую обувь снять…
Впрочем, стоило окликнуть, девушка как очнулась.
Увидела вбитые у огня колышки для сапог и сухую дощечку – чтобы не
ставить ноги на холодную землю.
Почему-то вместо благодарности
нахмурилась:
– Не стоило, благородный чеор. Я могу сама о себе
позаботиться.
Ну, надо же, сколько гордости. И глупости. Тем более
что когда прихватило по-настоящему, от плаща-то она не отказалась.
Значит, устала ещё не смертельно. В конце концов, он всего
лишь должен доставить её в Тоненг живой и желательно – здоровой.
Развлекать и спорить – совершенно не обязан.
– Как знаете, благородная чеора. Отдыхайте. Дальше
двинемся, как солнце выйдет из-за ёлок.
Кивнула. Занялась своими чулками-башмаками. А
Шеддерик, посмотрев на это с минуту, махнул рукой и ушёл
изучать шалаш. Вдруг да удастся отдохнуть?
Старая дорога – рэта не солгала – оказалась чем-то
вроде просеки в густом лесу. Идти по ней было бы и вовсе невозможно
из-за еловой и осиновой поросли, если бы по краю не обнаружилась
узкая тропинка. Откуда она взялась, Шеддерик мог только
догадываться, но расспрашивать мальканку не стал. Не хочет
принимать помощь – не надо. Главное, не чинит препятствий, молчит,
да ещё и идёт сама. И что важно, в нужном направлении.
Что же до тропки, то её могли проложить
крестьяне, наверняка ходившие по ягоды на здешнее болото. К слову,
изредка его становилось видно. Меж стволов вдруг проглядывало
открытое, припорошенное снегом пространство, покрытое кочками и
сухой травой. Небольшие возвышенности заросли ивняком. По опушкам к
небу редко тянулись стволы погибших деревьев.