- Мне говорили, что ты улыбаешься, а голос твой подобен пению
горных ручьев. Но я вижу кривой рот и слышу воронье карканье…
почему так?
- Моя красота принадлежала моему мужу… ты забрал его, - отвечала
Соро. – И моя красота ушла вместе с ним. Я улыбалась, глядя на
своих сыновей, каждый из которых был достоин оседлать имперского
дракона, но ты забрал и их… мой голос звенел от радости, но радости
в моей жизни больше не осталось…
- Ха, - отвечал ей Ми-Циань. – Если думаешь, что твои стенания
меня разжалобят, то ошибаешься… я думал посадить Прекраснейшую
подле себя, но вместо этого велю погнать прочь из города…
И приказал содрать траурные одежды.
- А Печать… - Ми-Циань повертел ее в руках и бросил в пыль. – У
меня будет своя…
…в тот же вечер стяги с Алым драконом вознеслись над стенами
города Нара, чтобы продержаться там семь дней и семь ночей… столько
времени умирала великая армия.
…почему-то в Хрониках обходили этот момент стороной. Была армия
и не стало. И уничтожила ее Прекраснейшая, не пощадив при том и
жителей.
На седьмой день она вошла в ворота.
И подняла печать, которая так и лежала в песке.
…она отправила гонцов к некому Тэцуго, жившему в рыбацкой
деревушки, с тем, чтобы явился он исполнить долг крови. Ему она и
вручила, что печать, что дворец, что разоренную войной страну. А
сама попросила себе право жить в небольшом доме, куда принимала
осиротевших женщин.
Так появился первый Дом.
…войны случались часто.
…и не только они. Чужая память подсказывала мне, что постепенно
в Дома стали отправлять женщин, родичи, предпочитавшие единожды
заплатить Хозяйке, нежели постоянно нести траты и ответственность
за тех, кто стал вдруг лишним.
Это было… прилично?
Пожалуй, именно так.
Сложный мир.
И память сложная. Все мне никак не удается с нею поладить.
…в моем доме пятеро.
Это немного.
И немало.
За каждую женщину, согласно указу Императора, мне платят три
серебряных лепестка в месяц. Это немного, но и не мало… голодать мы
не должны.
Хватит и на хворост для очага.
Зимы здесь прохладные…
На второй день, когда стало очевидно, что болезнь моя
окончательно отступила, я велела оннасю приготовить купальню. И
пусть девочка старательно отирала мое тело влажными полотенцами, но
это было не то. Не покидало ощущение грязи…
…да и выйти из комнаты своей хотелось.