Падала кровь сына Акку на младенца, но не причиняла вреда, лишь
темной становилась кожа. С той поры вмиг зарастают на ней любые
раны. И не страшны ей ни холод, ни жар.
Обратил он взгляд на волчицу.
- Оберегай его… я вернусь.
Долго длилась та ночь. Столь велики были гнев и горе сына Акку,
что никто из богов не посмел встать на его пути. Выл грозовой
ветер, гнал снежные табуны. Спустил Укконен Туули с поводка сцепки
диких вьюг. Рассыпал ледяные клинки. Никого не щадил.
Выпил тепло из домов.
Сорвал крыши.
Вывернул стены и двери открыл, впуская бельмяноглазую Акку.
Лунный серп ее срезал нити жизней, и падали души в бездонную
корзину, где томиться им до скончания времен.
Мстила мать за сына.
А он, поняв, что больше не осталось живых, вернулся к
кургану…
Что было дальше?
Кто знает…
Быть может, и вправду остался Янгхаар в волчьей стае, которую
отныне возглавил черношкурый вожак, зверь огромный и страшный.
Быть может, взял Укконен Туули сына в ледяные чертоги Акку, где
и растил, пока человеческая кровь не потянула Янгхаара к земле.
Быть может, подбросил младенца в каменный храм Акку, один из
тех, про которые говорят, что их не существует вовсе…
Всякое говорят, в одном лишь сходятся: волчица вскормила
Янгхаара Каапо своим молоком. Оттого и поросла его грудь черной
густой шерстью. Оттого и способен он понимать, о чем плачутся
волки. Оттого и сам, нет-нет, да перекидывается в зверя…
О да, кто не слышал о Янгхааре, прозванном Черным?
О том, как исчез он, чтобы годы спустя появиться при дворе
кёнига Вилхо Кольцедарителя, тенью проскользнув мимо неусыпной
стражи. Янгхаар сказал, что плоха эта стража. И смеялся,
вытанцовывая под градом стрел, но ни одна не коснулась темной кожи.
Он же собрал все стрелы и подбросил к потолку, и ни одна не упала,
все вонзились в золоченое дерево. А Янгхаар предложил кёнигу
службу.
- Бессчетно врагов у тебя, - сказал он, остановившись у подножья
золотого трона, высокого, как гора. И запрокинув голову, смотрел
прямо в глаза Вилхо. – Прими мою клятву и дай мне сотню воинов.
Увидишь, вскоре не останется непокорных твоей воле.
- Ты нагл, - кёниг встал.
Огромен он был. И солнечный свет окутывал Вилхо дивной броней. А
голос его заставлял сотрясаться колонны в зале. Но не отступил
Янгар, не попятился даже. И лишь когда приблизился кёниг, в знак
покорности опустился сын ветра на одно колено.